Seven Screaming Diz-Busters (Live) - Blue Öyster Cult Übersetzung ins Russische

Seven Screaming Diz-Busters (Live)

They held their heads with laughs of pain
They learned from men who'd just refrain
From glancing at a mirror's face
Seven screaming diz-busters who lurked by a rose
Had iron for a bloodstream and ice behind their eyes
On each and all those holy nights
Where dusters dust becomes the sale and lucifer, the light
They're long so long this time of year
When stars be crossed by twirling fear
You don't suppose I'd prove surprised
Seven screaming diz-busters should go the route and die
Without the warmth they learn to crave
With hardened smiles and evil signs
On each and all those holy nights
Where dusters dust becomes the sale and lucifer, the light
Bury me near the secret cove so they'll not know the way
Bury me there, behind the rose so they'll not rile my grave
I'll not reveal whose name still loose (?)
Well their laugh of pain... And their harder smiles...
And their rigid arms... And their evil signs...
Longer days and the longer nights
And their longer, and longer still
On each and all those holy nights
Where dusters dust becomes the sale and lucifer, the light

Семь кричащих головокружителей (концертная запись)

Они держались за головы, смеясь от боли,
Они учились у мужчин, которые просто воздерживались
От взгляда в лицо зеркала.
Семь кричащих головокружителей, скрывавшихся у розы,
Вместо крови у них было железо, а за глазами – лед.
В каждую из этих святых ночей,
Где пыль тряпок становится распродажей, а Люцифер – светом.
Они так долги, так долги в это время года,
Когда звезды пересекаются кружащимся страхом.
Ты же не думаешь, что я удивлюсь,
Если семь кричащих головокружителей пойдут по этому пути и умрут,
Не имея тепла, к которому они научились стремиться,
С застывшими улыбками и зловещими знаками.
В каждую из этих святых ночей,
Где пыль тряпок становится распродажей, а Люцифер – светом.
Похороните меня возле тайной бухты, чтобы они не узнали пути,
Похороните меня там, за розой, чтобы они не тревожили мою могилу.
Я не открою, чье имя все еще свободно (?),
Ну, их смех от боли... И их застывшие улыбки...
И их негнущиеся руки... И их зловещие знаки...
Более длинные дни и более длинные ночи,
И их еще длиннее, и еще длиннее,
В каждую из этих святых ночей,
Где пыль тряпок становится распродажей, а Люцифер – светом.