Cien Días(Live) - Include speech by Ismael Serrano - Ismael Serrano Übersetzung ins Russische

Cien Días(Live) - Include speech by Ismael Serrano

Como una luna nueva,
Como el metro de Madrid,
Negro como una cáries
O un septiembre estudiantil.
Como la certeza de que no sueñas conmigo,
Negro era aquel bar
Donde se esconden los malditos
De los amaneceres,
De los repartidores de periódicos,
De las agujas del sol,
Del amor del prójimo.
Allí la encontré.

Como un suicida asomado
Al borde del precipicio,
Amontonando maldiciones
Sobre la barra de aluminio.
Temblaba en sus ojos
El humo de mil cigarros
Que fumó con un tipo
Que la había besado,
Que la dejó una mañana
Dormida entre las dunas de su cama,
Que se fue con otra una madrugada.
Así la encontré

Alguien me contó que llevaba cien días
Encerrada en aquel bar,
Pidiendo fuego o alguna pista
Que le ayudara a encontrar
La luz dentro del laberinto,
El mapa donde está escondido,
El mar donde arden las promesas,
Donde solías naufragar.

Cien días escondiéndose del gris
Cielo de marzo y sus atascos,
Tragando niebla por la nariz,
Soñando contigo en los lavabos,
Jurando no salir con vida,
Sellando todas las salidas,
Buscando en un mar de ginebra
Una playa en la que encallar.

Besó una copa llena
De cenizás, me miró,
Me dio el humo de sus manos,
Lo fumé. A cambio yo
Le conté que la ciudad
La estaba esperando,
Que afuera llovían madreselvas,
Que se acercaba el verano,
Que qué iba a ser de nosotros
Si decidía no venir conmigo,
Que saliera a desafiar
Al alba y sus asesinos.
Así le hablé.

Sonrió cansada y perdida,
Se abrió su boca azul.
Besó de nuevo la copa,
Se marchó y toda su luz
Fue devorada por la puerta de un servicio
Donde mujeres sin alma te empujan al precipicio.
Serán ciento un días
Encerrada en la negrura de este bar,
Yo salí a la calle y olvide pagar.
Y me marché.

Сто дней (концертная запись) - Включает речь Исмаэля Серрано

Словно новая луна,
Словно мадридское метро,
Черный, как кариес,
Или студенческий сентябрь.
Как уверенность в том, что ты не снишься мне,
Черным был тот бар,
Где прячутся проклятые
Рассветами,
Разносчиками газет,
Солнечными иглами,
Любовью к ближнему.
Там я тебя и нашел.

Как самоубийца, стоящий
На краю пропасти,
Сваливающий проклятия
На алюминиевую стойку.
Дрожал в твоих глазах
Дым тысячи сигарет,
Которые ты курила с тем типом,
Который тебя целовал,
Который оставил тебя однажды утром
Спящей среди дюн своей постели,
Который ушел с другой на рассвете.
Такой я тебя и нашел.

Кто-то рассказал мне, что ты провела сто дней
Запертой в том баре,
Прося огня или какую-нибудь подсказку,
Которая помогла бы тебе найти
Свет внутри лабиринта,
Карту, где он спрятан,
Море, где горят обещания,
Где ты когда-то терпела кораблекрушение.

Сто дней, прячась от серого
Мартовского неба и его пробок,
Вдыхая туман носом,
Видя тебя во сне в туалетах,
Клянясь не выйти живой,
Запечатывая все выходы,
Ища в море джина
Пляж, на котором можно сесть на мель.

Ты поцеловала бокал, полный
Пепла, посмотрела на меня,
Дала мне дым своих рук,
Я его выкурил. Взамен я
Рассказал тебе, что город
Ждет тебя,
Что снаружи идет дождь из жимолости,
Что приближается лето,
Что будет с нами,
Если ты решишь не пойти со мной,
Что тебе нужно выйти и бросить вызов
Рассвету и его убийцам.
Так я с тобой и говорил.

Ты улыбнулась устало и потерянно,
Открыла свой синий рот.
Снова поцеловала бокал,
Ушла, и весь твой свет
Был поглощен дверью туалета,
Где бездушные женщины толкают тебя в пропасть.
Это будут сто один день,
Запертой в черноте этого бара,
Я вышел на улицу и забыл заплатить.
И ушел.