Changi Banjo - Lee Kernaghan Übersetzung ins Russische

Changi Banjo

Well the old man died in the summer when the grass was dry and brown,
The long hard road he'd travelled had finally reached the end,
He was out on the veranda writing letters to his daughters,
When he heard the curlew calling and he just put down his pen.

Well he did two years in Changi in the big Pacific War,
He'd been to hell and back again somehow came though it all,
His most prized possession was the banjo that he made,
As he built it all around him he watched his comrades fall.

He'd play the Changi bango made of tin,
The bridge piece was the Rising Sun from off his slouch hat brim,
Had a broomstick neck and nails to pick his strings,
To the memory of is fallen mates, the Changi banjo rings.

When he came ashore in Sydney like a ghost of skin and bones,
No-one recognised the man behind the haunted face,
No-one knows the sorrows, only he could tell
Of how he's taking one last journey to rest with his old mates.

He'll play his Changi banjo made of tin,
The bridge piece was the Rising Sun from off his slouch hat brim,
Had a broomstick neck and nails to pick his strings,
To the memory of is fallen mates, the Changi banjo rings.

He'll play his Changi banjo made of tin,
The bridge piece was the Rising Sun from off his slouch hat brim,
Had a broomstick neck and nails to pick his strings,
To the memory of is fallen mates, the Changi banjo rings.

To the memory of is fallen mates, the Changi banjo rings.

Банджо из Чанги

Старик умер летом, когда трава была сухой и коричневой,
Долгий трудный путь, по которому он шел, наконец подошел к концу,
Он сидел на веранде, писал письма своим дочерям,
Когда услышал крик кроншнепа и просто отложил ручку.

Он два года провел в Чанги во время большой войны на Тихом океане,
Он прошел через ад и каким-то образом вернулся,
Его самым ценным достоянием было банджо, которое он сделал сам,
Он мастерил его, видя, как вокруг падают его товарищи.

Он играл на чангийском банджо, сделанном из жести,
Подставкой служило изображение восходящего солнца с полей его шляпы,
Гриф был из метлы, а струны - из гвоздей,
В память о своих павших товарищах звучит банджо из Чанги.

Когда он сошел на берег в Сиднее, похожий на призрак из кожи и костей,
Никто не узнал человека за измученным лицом,
Никто не знает о его печали, только он мог рассказать,
О том, как он отправляется в последнее путешествие, чтобы упокоиться со своими старыми товарищами.

Он будет играть на своем чангийском банджо из жести,
Подставкой будет восходящее солнце с полей его шляпы,
Гриф из метлы, а струны - из гвоздей,
В память о своих павших товарищах звучит банджо из Чанги.

Он будет играть на своем чангийском банджо из жести,
Подставкой будет восходящее солнце с полей его шляпы,
Гриф из метлы, а струны - из гвоздей,
В память о своих павших товарищах звучит банджо из Чанги.

В память о своих павших товарищах звучит банджо из Чанги.