Невероятная качка - План Ломоносова Übersetzung ins Englische

Невероятная качка

Вдруг
и тучи
и облачное прочее
подняло на небе невероятную качку,
как будто расходятся белые рабочие,
небу объявив озлобленную стачку.
Гром из-за тучи, зверея, вылез,
громадные ноздри задорно высморкая,
и небье лицо секунду кривилось
суровой гримасой железного Бисмарка.
И кто-то,
запутавшись в облачных путах,
вытянул руки к кафе —
и будто по-женски,
и нежный как будто,
и будто бы пушки лафет.
Вы думаете —
это солнце нежненько
треплет по щечке кафе?
Это опять расстрелять мятежников
грядет генерал Галифе!
Выньте, гулящие, руки из брюк —
берите камень, нож или бомбу,
а если у которого нету рук —
пришел чтоб и бился лбом бы!
Идите, голодненькие,
потненькие,
покорненькие,
закисшие в блохастом грязненьке!
Идите!
Понедельники и вторники
окрасим кровью в праздники!
Пускай земле под ножами припомнится,
кого хотела опошлить!
Земле,
обжиревшей, как любовница,
которую вылюбил Ротшильд!
Чтоб флаги трепались в горячке пальбы,
как у каждого порядочного праздника —
выше вздымайте, фонарные столбы,
окровавленные туши лабазников.

Incredible Swaying

Suddenly,
the clouds
and all the other cloudy things
started swaying incredibly in the sky,
as if the white workers were dispersing,
declaring a vicious strike against the heavens.
Thunder emerged from behind a cloud, growing fierce,
blowing its enormous nostrils with defiance,
and the face of the sky contorted for a second
with the harsh grimace of the Iron Bismarck.
And someone,
entangled in the cloudy snares,
stretched their hands towards the cafe —
and it seemed like a woman's touch,
and it seemed gentle,
and it seemed like the carriage of a cannon.
Do you think
it's the sun gently
caressing the cafe's cheek?
It's General Gallifet again
coming to shoot the rebels!
Take your hands out of your pants, you idlers —
grab a stone, a knife, or a bomb,
and if someone doesn't have hands —
let them come and fight with their forehead!
Go, you hungry ones,
sweaty ones,
submissive ones,
sour ones in your flea-ridden filth!
Go!
Let's paint Mondays and Tuesdays
with the blood of holidays!
Let the earth remember under the knives,
whom it wanted to vulgarize!
The earth,
grown fat like a mistress,
whom Rothschild has loved up!
So that flags flutter in the heat of gunfire,
like any decent holiday —
raise higher, lamp posts,
the bloody carcasses of the shopkeepers.