Aria de los Analistas - Astor Piazzolla translation in Russian

Aria de los Analistas

Pasen a ver, caballeros
Cosas jamás nunca vistas
Traeremos los analistas
A este circo porteñero

Pasen a ver!: malabares
De un bello remordimiento
Que hace su trágico intento
Con siete libriums impares

Buenos Aires, Buenos Aires
Saca tus sueños al sol
Que los sueños tienen picos
Rataplín y rataplón

Pasen a ver!: que la vida
Se enredó en la pena floja
Y un Yo porque se le antoja
Traga angustias encendidas

Aquí está la voltereta
De un rencor que, en zapatillas
Saca un boom de pesadillas
Por detrás de la careta

Buenos Aires, Buenos Aires
Saca tus sueños al sol
Que los sueños tienen filo
Rataplín y rataplón

Pasen a ver!: que asomado
Por el plano sagital
Da un doble de olvido mortal
Un gran recuerdo amaestrado

Pasen a ver!: Adelante!
Que en la pista y poco a poco
Va hilando una sombra el copo
Con culpas de antes de antes

Buenos Aires, Buenos Aires
Saca tus sueños al sol
Que este sueño es de María
Rataplín y rataplón

Cámara uno: al recuerdo
Cámara dos: a la conciencia
Que pongan un decorado
Con trapecios de tiniebla
Que la niña hará su salto
Vestida de memoria negra
Y el Analista Primero
Le pide cuatro piruetas

Cerrá los ojos María
Que así en tus ojos cabrá
Un patio ñato y un canto
Que en ese patio se oirá

Es el llanto de tu madre
No lo siento. Dicen, de ella, que tenía en la
Cintura una gran sensiblería, como de silla
Vacía, y que fregaba estrellas sucias para
Afuera. Pero que nunca lloraba. Eso cuentan
Los que estaban de ella al tanto

Fue un Viernes, y no fue santo
Y, ya, me lo acuerdo mal

Abrí los sueños, María
Que así en tus sueños habrá
Una fragua con dos manos
Que en esa fragua hacen pan
Son las manos de tu padre
No sé. Pero de él se ha recordado que jugaba
Al pase inglés con dos cortafierros cargados
Con sangre dura, y que perdía cuantas
Veces lo quería. Eso juran los que entonces
Le ganaban con sietes y onces de risa

Fue un Miércoles de ceniza
Y ya me lo acuerdo mal

Cerra tus ojos María
Que así dos ojos verás
Un grito y un beso izquierdo
Que en este grito se va
Es ése tu primer beso

No sabría. Pero cuentan que en él cabía
Tanta tristeza como la que hubo en el Jesús
Que no tuvo para leños y se pintó una cruz
En el lomo. Y que, ese beso, otro día, se hizo
Hacer un pequeño aborto cerezo en cada
Labio. Eso callan los que saben de ese beso
Y aún lo gozan

Yo, entonces, era una rosa
Y ya me lo acuerdo mal

Abrí los sueños, María
Que así en tus sueños cabrán
Un whisky y dos golpes rubios
Que desde el fondo se oirán
Es corazón que llama

Dificilmente. Mi corazón cortado en cuatro
Está -dicen- sepeliado en las cuatro troneras
De un billar robado. El que ahora llevo
Puesto se lo compré a una encorazonadora
Que tenía corazonería de viejo en un paisaje
Terraja, y vendía corazoncitos tristeros de
Baraja francesa y de conejo, de tatuaje de
Marínero con Péreza, de rima de canción de
Cuna y de alcaucil. A mi, me puso uno que
Es de vista y no de lastima, recortado del mandil
De un bandoneonista; y con agujita de
Estaño y de hilo de humo castaño, me lo
Bordó en el vientre. Dijo que eso era lo que
Convenía para quien, como yo, soy una sombra
María, y ya por sombra
Seré sombra y seré virgen para siempre

Lo dijo mientras cosía
Y ya me lo acuerdo mal

Cubrí tu pecho, María
Con un puñado de sal
Que adentro te mira un cero
Y el cero te va a llorar

Del numeroso gris
De anteayer
Ya no me acuerdo más
Que de aquel
Misterio cruel que me gritó nacé

Y cuando entre a vivir
Se sonrió
Y al fin al verme así
Tan última y tan yo
Mordiéndose, gritó
Morí

Ария Аналитиков

Проходите, господа
Вещи невиданные доселе
Приведём аналитиков
В этот портовый цирк

Проходите!: жонглирование
Прекрасного раскаяния
Что предпринимает трагическую попытку
С семью непарными либриумами

Буэнос-Айрес, Буэнос-Айрес
Выставь свои мечты на солнце
Ибо мечты имеют клювы
Тра-та-та и тра-та-та

Проходите!: ибо жизнь
Запуталась в вялой тоске
И некое Я по прихоти
Глотает пылающие тревоги

Вот сальто-мортале
Обиды, что в тапочках
Извлекает бум кошмаров
Из-за маски

Буэнос-Айрес, Буэнос-Айрес
Выставь свои мечты на солнце
Ибо мечты имеют лезвие
Тра-та-та и тра-та-та

Проходите!: выглядывающий
Из сагиттальной плоскости
Двойное сальто смертного забвения
Дрессированное великое воспоминание

Проходите!: Вперёд!
Что на манеже понемногу
Ткань теней вьёт клубок
С винами давних-предавних времён

Буэнос-Айрес, Буэнос-Айрес
Выставь свои мечты на солнце
Ибо этот сон – Марии
Тра-та-та и тра-та-та

Камера первая: на память
Камера вторая: на совесть
Пусть поставят декорации
С трапециями тьмы
Девица совершит прыжок
Одетая в чёрную память
И Первый Аналитик
Просит четыре пируэта

Закрой глаза, Мария
Чтобы так в твоих глазах поместился
Плоский дворик и напев
Что в том дворике прозвучит

Это плач твоей матери
Не слышу. Говорят, у неё была в
Пояснице великая сентиментальность, как у пустого
Стула, и она чистила грязные звёзды для
Улицы. Но никогда не плакала. Так рассказывают
Те, кто был в курсе её дел

Была пятница, и не святая
И вот, помню смутно

Открой сны, Мария
Чтобы так в твоих снах оказалась
Кузница с двумя руками
Что в той кузнице пекут хлеб
Это руки твоего отца
Не знаю. Но о нём вспоминают, что играл
В английский бильярд двумя ломами, заряженными
Твёрдой кровью, и проигрывал сколько
Раз хотел. Клянутся те, кто тогда
Обыгрывал его семёрками и одиннадцатками смеха

Была среда на пепельной неделе
И вот, помню смутно

Закрой глаза, Мария
Чтобы так два глаза увидела
Крик и левый поцелуй
Что в этом крике уйдёт
Это твой первый поцелуй

Не скажу. Но рассказывают, что в нём помещалось
Столько печали, сколько было у Иисуса
Что не нашёл дров и нарисовал крест
На спине. И что, этот поцелуй, в иной день, велел
Сделать маленький вишнёвый аборт на каждой
Губе. Умалчивают те, кто знает об этом поцелуе
И до сих пор им наслаждаются

Я, тогда, была розой
И вот, помню смутно

Открой сны, Мария
Чтобы так в твоих снах поместились
Виски и два светлых удара
Что из глубины прозвучат
Это сердце зовёт

Едва ли. Моё сердце, разрезанное на четыре
Части - говорят - похоронено в четырёх лузах
Украденного бильярда. То, что ношу сейчас
Купил у сердечницы
У которой была сердечная лавка старца в пейзаже
Террасы, и продавала печальные сердечки из
Французской колоды и кроличьи, с татуировкой
Моряка с Ленью, с рифмой колыбельной
Песни и артишока. Мне поставила одно, что
Для вида, а не из жалости, вырезанное из фартука
Бандонеониста; и оловянной иголочкой
И ниткой дымчато-каштановой, его
Вышила на животе. Сказала, что это подходило
Для того, кто, как я, я тень
Мария, и уже по тени
Буду тенью и буду девой вечно

Сказала, пока шила
И вот, помню смутно

Прикрой грудь, Мария
Горстью соли
Что внутри на тебя смотрит ноль
И ноль будет плакать по тебе

От многочисленной серости
Позавчерашнего дня
Уж не помню ничего
Кроме того
Жестокого мистерия, что крикнул мне: родись

И когда я пришёл жить
Он усмехнулся
И наконец, видя меня
Такой последней и такой собой
Кусая себя, закричал
Умер