Lyrics and translation Barbara Dickson - Ballad of Springhill

Ballad of Springhill

In the town of Springhill, Nova Scotia,
Down in the dark of The Cumberland Mine,
There′s blood on the coal and the miners lie,
In the roads that never saw sun nor sky,
Roads that never saw sun nor sky.

In the town of Springhill, you don't sleep easy,
Often the earth will tremble and roll,
When the earth is restless, miners die,
Bone and blood is the price of coal.

In the town of Springhill, Nova Scotia,
Late in the year of fifty-eight,
Day still comes and the sun still shines,
But it′s dark as the grave in the Cumberland Mine.
Down at the coal face, miners working,
Rattle of the belt, and the cutter's blade,
Rumble of rock and the walls close round
The living and the dead men two miles down.

Twelve men lay two miles from the pitshaft,
Twelve men lay in the dark and sang,
Long hot days in a miner's tomb,
It was three feet high and a hundred long.

Three days passed and the lamps gave out,
And Caleb Rushton, he up and said:
"There′s no more water nor light nor bread,
So we′ll live on hope and songs instead."

Listen for the shouts of the bareface miners,
Listen through the rubble for a rescue team,
Six hundred feet of coal and a slag,
Hope imprisoned in a three foot seam.

Eight days passed and some were rescued,
Leaving the dead to die alone,
Through all their lives they dug a grave,
Two miles of earth for a marking stone

Баллада о Спрингхилле

В городке Спрингхилл, в Новой Шотландии,
В темных глубинах шахты Камберленд,
На угле кровь, и шахтеры лежат,
В штольнях, где солнца не видели свет,
Штольнях, где солнца не видели свет.

В городке Спрингхилл не спится спокойно,
Часто земля содрогается вся,
Когда земля беспокойна, шахтеры гибнут,
Кости и кровь – цена угля.

В городке Спрингхилл, в Новой Шотландии,
В конце пятьдесят восьмого года,
День наступает, и солнце сияет,
Но тьма, как в могиле, в шахте Камберленд.
В забое шахтеры работают,
Скрежет конвейера, лязг резца,
Грохот породы, и стены смыкаются
Вокруг живых и мертвых, на глубине двух миль.

Двенадцать мужчин залегли в двух милях от ствола,
Двенадцать мужчин пели в темноте,
Долгие жаркие дни в шахтерской гробнице,
Три фута высотой и сто футов длиной.

Три дня прошло, и лампы погасли,
И Калеб Раштон тогда сказал:
"Нет больше воды, ни света, ни хлеба,
Так будем жить надеждой и песнями."

Вслушайся в крики шахтеров,
Вслушайся в обломках, ищет ли кто,
Шестьсот футов угля и шлака,
Надежда заточена в трехфутовом пласте.

Восемь дней прошло, и некоторых спасли,
Оставив мертвых умирать одних,
Всю свою жизнь они рыли могилу,
Две мили земли, как надгробный камень.