Dorn meiner Allmacht - Bethlehem translation in Russian

Dorn meiner Allmacht

Christus, du blasse Königin des geronnenen
Blutregens
Ersticke an der Allmacht meines todbringenden
Vermächtnisses
Welches zu Sensen geformt
Der Auferstehung letzter Hand sein wird.

Begraben in der erlauchten Ausdünstung von
Gier & Sühne
Erliegt mein Schrecken des dritten Kreuzes
Der süßen Verlockung eines unsauber
Schmeckenden
Grableinens

Blut
Oh Du, mein unsauber' Fleisch
Vergilbe im Jetzt
Töte das Morgen
Verheißung letzter Moloch
Dem Grabe zugeführt
Vergib mir meine Blöße

Blut
Heuchler im Ich
Geboren aus Zerfall
Aus der Anarchie
Aus totem Fleisch

Erlösung
Vergib mir meinen Schrein
Vergib mir meine Seele

Schwärze
Die verbotenen Zeilen
Und immer nur der Tod
Der ungestillte Durst
Der kupferne Geruch
Das berstende Inferno
Doch wo bleibe ich
Bleibt die Jungfräulichkeit
Bleibt der Glaube
An die sich windende Flamme
Meiner animalischen Blasphemie

Blut
Du geschwärtze Hoffnung
Meines jüngsten Gerichts
Das sterbende Ich
Geborgen in blutbeflecktem Tuch
Geborgen in gar ewig' Ruh'

Verloren
Gar ewiglich verloren
Schreite in deinen Tod

Denn wisse,
Wo die Dunkelheit herrscht
Bin ICH.

[English translation: Thorn Of My Omnipotence]

Christ, thou pale queen of the clotted bloodrain
Suffocate in the omnipotence of my
Death-bringing
Heritage
That, shaped like a scythe,
Will be the last hand to the resurrection

Buried in the noble evaporation of greed and
Penance
My horror of the third cross yields
To the sweet temptation of an unpure tasting
Little grave

Blood
Oh thou, my unpure flesh
Turn yellow in the present
Kill the tomorrow
Promise of the last dwelling
Brought to the grave
Forgive my nakedness

Blood
Hypocrite in me
Born of decay
Of anarchy
Of dead flesh

Deliverance
Forgive me my shrine
Forgive me my soul

Blackness
The forbidden lines
And always only death
The unquenched thirst
The copper scent
The bursting inferno
Yet where will I be
Will be the virginity
Will be the faith
Of the writhing flame
Of my bestial blasphemy

Blood
Thou blackened hope
Of my final judgement
The dying me
Secured in a bloodstained cloth
Secured in very eternal peace

Lost
Eternally lost
Stride into your death

For know,
Where darkness reigns,
I am.

Шип Моего Всемогущества

Христос, ты бледная королева запекшегося
кровавого дождя,
захлебнись всемогуществом моего смертоносного
наследия,
которое, приняв форму косы,
станет последней рукой воскрешения.

Погребенный в благородном испарении алчности и
искупления,
мой ужас перед третьим крестом поддается
сладкой соблазнительности нечистой,
мерзкой на вкус
могилки.

Кровь.
О ты, моя нечистая плоть,
пожелтеешь в настоящем,
убей завтрашний день,
обещание последнего Молоха,
преданное могиле.
Прости мою наготу.

Кровь.
Лицемер во мне,
рожденный из разложения,
из анархии,
из мертвой плоти.

Избавление.
Прости мой храм,
прости мою душу.

Чернота.
Запретные строки,
и всегда только смерть,
неутоленная жажда,
медный запах,
разрывающееся пекло.
Но где же я буду?
Останется ли девственность,
останется ли вера
в извивающееся пламя
моей животной богохульной речи?

Кровь.
Ты, почерневшая надежда
моего Страшного суда,
умирающее "я",
укрытое в окровавленной ткани,
укрытое в вечном покое.

Потерянный.
Навеки потерянный.
Ступай в свою смерть.

Ибо знай,
где правит тьма,
там Я.

[Перевод на английский: Шип Моего Всемогущества]

Христос, ты бледная королева запекшегося кровавого дождя,
захлебнись во всемогуществе моего
смертоносного
наследия,
которое, приняв форму косы,
станет последней рукой для воскрешения.

Погребенный в благородном испарении алчности и
искупления,
мой ужас перед третьим крестом поддается
сладкой соблазнительности нечистой,
маленькой могилки.

Кровь.
О ты, моя нечистая плоть,
пожелтеешь в настоящем,
убей завтрашний день,
обещание последнего пристанища,
преданное могиле.
Прости мою наготу.

Кровь.
Лицемер во мне,
рожденный из разложения,
из анархии,
из мертвой плоти.

Избавление.
Прости мой храм,
прости мою душу.

Чернота.
Запретные строки,
и всегда только смерть,
неутоленная жажда,
медный запах,
разрывающееся пекло.
Но где же я буду?
Останется ли девственность,
останется ли вера
в извивающееся пламя
моей животной богохульной речи?

Кровь.
Ты, почерневшая надежда
моего Страшного суда,
умирающее "я",
укрытое в окровавленной ткани,
укрытое в вечном покое.

Потерянный.
Навеки потерянный.
Ступай в свою смерть.

Ибо знай,
где правит тьма,
там Я.