Lyrics and translation David Harley - Heatwave In the City

Heatwave In the City

There's a heatwave in the city and the day drags on forever
The tarmac burns through patent leather, clear through to the sole
Ice tumbles through glass as the temperature soars
And the dayshift leaves the nightshift to take over for a while
The city sings at midnight to the well-fed and the civilized
While waiters mop their faces in the kitchen, out of sight
Small change pours in torrents over counters in the bistros
And the moon hangs red and sullen in the dustbowl of the sky

The city is on heat, bare-legged girls in summer dresses
Dodge the lechery of workmen laying cable through the day
But the night turns on the body to sweet pornography
Passions feed on darkness and the body mutes the mind
The city squeals at midnight in its pain and ecstasy
The life-force surges through the veins and soaks the sheets
The couples claw and couple and feed upon each other
And still the hunger rages through the streets

I saw a refugee from Galway with a faceful of stubble
Singing sentimental songs in the underground today
He's going back to Mother Ireland and the Mountains of Mourne
And he only needs a bob or two to help him on his way
The city whimpers at midnight in its apathy and squalor
From a bench on the Embankment, from a derry in Barnes
From a squat in Deptford, from the winos and the junkies
From the homeless and the helpless, the hopeless and the lost

A refugee from Calvary is preaching anarchy and anger
Through his Multi-Megawatt PA
And when the concert's over he packs his guitars and prophecies
And goes back to his hotel to drink the night into the day

But out there in the streets the word is out all over
The heat are out for action in New Cross and Ladbroke Grove
The temperature is dropping but the tempers are at flashpoint
And no-one lingers on street corners if they're walking home alone
The city screams at midnight in the agony of anger
The rocksteady revolution pays its homage to its dead
Where dreadlocks meet deadlock the shock tears up the flagstones
And on their righteous anger the riot squads are fed

The Klan charts fiery crosses cloistered in an upstairs room
The architects of reaction spin their bitter webs
Black and white scrawl their frustrations in blood across the charge sheets
And no-one dares explain the chaos in their heads
The city burns at midnight and the blood runs down the sewers
In the ghettoes and the side-streets where the patriots have been
Squad cars and an ambulance cut through the aftermath
And tomorrow's front pages unfurl to set the scene

Жара в городе

В городе стоит жара, и день тянется бесконечно.
Асфальт плавит лакированную кожу насквозь, до самой подошвы.
Лед звенит в стакане, столбик термометра ползет вверх.
Дневная смена уходит, и ночная заступает на вахту.
Город поет в полночь серенады сытым и благополучным,
Пока официанты, укрывшись на кухне, вытирают пот со лба.
Мелочь льется рекой на стойки бистро,
А луна висит, багровая и хмурая, в пыльной чаше неба.

Город охвачен жаром, разгоряченные девицы в летних платьях
Уворачиваются от пошлых взглядов рабочих, тянущих кабель.
Ночь же превращает тела в сладостную порнографию,
Страсти разгораются во тьме, плоть заглушает разум.
Город стонет в полночь от боли и экстаза,
Жизненная сила струится по венам и пропитывает простыни,
Пары сплетаются, сливаются, насыщаясь друг другом,
Но голод все еще рыщет по улицам.

Сегодня в метро я видел беженца из Голуэя, с щетиной на лице,
Он пел сентиментальные песни.
Он возвращается в Матушку Ирландию, в горы Морн,
И ему нужно всего пару монет на дорогу.
Город хнычет в полночь, пропитанный апатией и убожеством,
Со скамейки на набережной, из трущоб Барнса,
Из сквота в Дептфорде, от алкашей и наркоманов,
От бездомных и беспомощных, от безнадежных и потерянных.

Беженец с Голгофы проповедует анархию и гнев
Через свой мегаваттный динамик.
А когда концерт окончен, он пакует свои гитары и пророчества
И возвращается в отель, чтобы пропить ночь до утра.

Но на улицах все уже всё знают,
В Нью-Кроссе и Лэдброк-Гроув назревают беспорядки.
Температура падает, но страсти накаляются до предела,
И никто не задерживается на углах, возвращаясь домой в одиночку.
Город кричит в полночь в агонии гнева,
Революция рокстеди отдает дань своим мертвым.
Там, где дреды встречаются с тупиком, ярость вырывает брусчатку,
И праведный гнев обрушивается на ряды полицейских.

Клан рисует огненные кресты, укрывшись в комнате наверху,
Архитекторы реакции плетут свои горькие сети.
Черное и белое пишут кровью свои разочарования в протоколах,
И никто не осмеливается объяснить хаос в их головах.
Город горит в полночь, и кровь стекает в канализацию,
В гетто и на задворках, где побывали патриоты.
Полицейские машины и скорая проносятся сквозь последствия,
А завтрашние передовицы развернутся, чтобы обрисовать картину.