Lyrics and translation Dursun Ali Erzincanlı - Kaside-i Bürde

Kaside-i Bürde

Söz taşıyıp öc alan iki yüzlü şiir ve kabile düşmanlarım
"Ey Ebi Sülma'nın oğlu sen mahvoldun" dediler
Suat'ın derdi bana yetmezmiş gibi
Ey Ebi Sülma'nın oğlu sen kendini ölmüş bil
Ben de koştum güvendiğim dostlara
Kime başvurdumsa, "Biz yokuz bu işte
Var git kendin bak başının çaresine" demezler mi?
Ben de onlara dedim ki, gidin beni yalnız bırakın
Neye hükmetmişse o olur, hükmeden o Allah ki
Yaşamak dediğiniz nedir, bin yıl yaşansa bile
Eninde sonunda insanoğlu o kambur tahta kutuya girmeyecek, binmeyecek mi?

Haber geldi, peygamber seni öyle bir cezaya çarptıracak ki
"Siz bilirsiniz, hey zavallılar!" dedim
İşte onun kapısındayım, yüreğimde sonsuz bağışlanma ümidi
Ondan özür dilemeye geldim, af istemeye geldim
Çünkü O sırrını bilendir, kabul edicidir mazeretleri
O affedenlerin en affedicisi
İçi hidayet öğüdü en yüce gerçeklerle dolu Kur'an'ı
Sana armağan eden Allah için ver bana bir savunma mühleti
Bakma ve zaten bakmazsın sözlerine beni kıskananların
Senin hükmün onlara değil, Hakk'a ayarlı
Ve ben de bir parça suçluyum belki
Ama senin makamındayım, fillerin bile titrediği makamda
Bir makam ki, titrerdi bir fil benim gördüklerimi görse, işitse işittiklerimi

Burada beni ancak Allah buyruğuna bağlı Peygamber affı kurtarır
Bende onun öc ve adalet eline uzatıyorum, işte sağ elimi
Beni ancak O kurtarabilir burda, yalnız O
Şimdi söz yalnız O'nun
Ama O "Sen suçlusun, cezanı çekeceksin dese" önünde eğik bulur boynumu adaletin heybeti
En heybetli manzara bu olur benim için
Çünkü içi içe açılan sonsuz arslan yataklarının içindeki
Muhteşem yurdunda hüküm süren arslanlar başbuğudur O
Bir arslan ki, erkenden ava çıkar, yavrularının besini insanoğlu, insan eti
Bir arslan ki, savaş alanında kendi düşmanı dengi
Bırakmadan çarpışmayı, haram sayarak kendine savaşı terketmeyi
Heybetinden kısılır sesleri yırtıcı çöl arslanlarının
Arslanlar arasında bile o dağıtır adaleti

Parçalandı silahları ve elbiseleri, kurda kuşa yem oldu
Bu vadide kendi gücüne bileğine güvenen nice kişi
Şüphe yok ki, Peygamber, en keskin bir kılıçtır, kılıçlarından Allah'ın
Sonsuz bir kurtuluşa, nura ve hidayete alıp götüren bizi
Ve arkadaşları O'nun, Mekke vâdisinde İslâmı kabul eden
Kureyşin en ileri gelenleri, cömertlikte ve yiğitlikte hiç birinin yok dengi
İlk günler göçmek gerekliydi, hemen göçtüler, zerre tereddüt etmeden
Bırakarak yurtlarını, tüten ocaklarını, mal ve mülklerini
Yerlerinde kalanlar çarpışamıyacak güçte olanlardı
Onlar da, müdafaasız ve silahsız, çepeçevre küfürle çevrili, bugünü hazırlamış ve beklemişlerdi
Evet, bunlar, başları dimdik gezen yiğit üstü yiğit
Davud'a mahsus demir gömlektir zırh diye giydikleri
Zırhları pırıl pırıl, upuzun çelikten
Büklümleri öyle ki, birbirine geçip kaynamış bir ayrık otunun halkaları gibi
Mızrakları düşmanı devirse yere, gurur nedir bilmezler
Yenilirlerse bilmezler nedir umut kesme, yok ya yenildikleri!
Ak soy develer gibidir gidişleri, korunmaları da saldırış
Vurulunca göğüslerinden vurulurlar
Onlar ürkmez, onlardan ürker dev dalgalı ölüm denizi

Касыда Бурда

Мои двуличные враги, племенные недруги и поэты, разносящие сплетни и жаждущие мести,
сказали: "О, сын Абу Сульмы, ты погиб!"
Как будто мне не хватало страданий Суада,
О, сын Абу Сульмы, считай себя мертвецом.
И я бросился к друзьям, на которых полагался,
Но к кому бы я ни обратился, они говорили: "Нам нет до этого дела,
Иди и сам разбирайся со своими проблемами".
И я сказал им: "Уходите и оставьте меня в покое.
Что бы ни постановил Аллах, то и будет, ибо Он — повелевающий".
Что такое жизнь? Даже если проживёшь тысячу лет,
В конце концов, разве человек не ляжет в этот горбатый деревянный ящик?"

Пришла весть, что Пророк подвергнет тебя такому наказанию,
И я сказал: "Делайте, что хотите, о, несчастные!"
Вот я у его двери, с бесконечной надеждой на прощение в сердце.
Я пришел просить у него прощения, молить о милости.
Ибо Он — знающий тайны, принимающий извинения.
Он — самый милосердный из всех милосердных.
Ради Аллаха, даровавшего тебе Коран, полный наставлений и высших истин,
Дай мне время для защиты.
Не обращай внимания, да и ты не обращаешь, на слова завидующих мне,
Твой суд обращен к Истине, а не к ним.
И я, возможно, отчасти виноват,
Но я нахожусь перед тобой, в месте, где трепещут даже слоны.
В месте, где содрогнулся бы слон, увидев то, что видел я, и услышав то, что слышал я.

Здесь меня может спасти только прощение Пророка, следующего велениям Аллаха.
Я протягиваю свою правую руку к его руке возмездия и справедливости.
Только Он может спасти меня здесь, только Он.
Теперь слово за Ним.
Но если Он скажет: "Ты виновен, и ты понесёшь наказание", то моя шея склонится перед величием правосудия.
И это будет для меня самым величественным зрелищем,
Ибо Он — повелитель львов, правящий в своей великолепной обители,
Среди бесчисленных львиных логовищ.
Лев, который рано выходит на охоту, чья добыча — люди, человеческая плоть.
Лев, который на поле боя встречает равного себе противника,
Не прекращая сражения, считая бегство с поля боя запретным.
От его величия замолкают голоса хищных пустынных львов.
Даже среди львов он вершит правосудие.

Разорваны были одежды и оружие, стали добычей волков и птиц
Многие в этой долине, полагавшиеся на свою силу и мощь.
Несомненно, Пророк — самый острый меч из мечей Аллаха,
Ведуший нас к вечному спасению, свету и праведному пути.
И его сподвижники, принявшие ислам в долине Мекки,
Знатнейшие из Курайшитов, непревзойденные в щедрости и отваге.
В первые дни нужно было переселяться, и они немедленно переселились, ни секунды не колеблясь,
Оставив свои дома, очаги, имущество и богатство.
Те, кто остались, были не в силах сражаться.
Они, беззащитные и безоружные, окруженные со всех сторон неверием, готовились к этому дню и ждали его.
Да, это они, гордые и отважные воины,
Носят железные кольчуги, подобные кольчуге Давида.
Их доспехи сверкают, длинные, стальные,
Кольца их переплетены, словно стебли переплетенной травы.
Если их копья повергают врага на землю, они не знают гордыни.
Если они побеждены (но разве они бывают побеждены?), они не знают, что такое отчаяние.
Их наступление подобно бегу светло-серых верблюдов, а их защита — нападение.
Если их ранят, то ранят в грудь.
Они не боятся, их боится само море смерти с его гигантскими волнами.