Lyrics and translation Dylan Thomas - If I were tickled by the rub of Love

If I were tickled by the rub of Love

If I were tickled by the rub of love,
A rooking girl who stole me for her side,
Broke through her straws, breaking my bandaged string,
If the red tickle as the cattle calve
Still set to scratch a laughter from my lung,
I would not fear the apple nor the flood
Nor the bad blood of spring.
Shall it be male or female? say the cells,
And drop the plum like fire from the flesh.
If I were tickled by the hatching hair,
The winging bone that sprouted in the heels,
The itch of man upon the baby′s thigh,
I would not fear the gallows nor the axe
Nor the crossed sticks of war.
Shall it be male or female? say the fingers
That chalk the walls with green girls and their men.
I would not fear the muscling-in of love
If I were tickled by the urchin hungers
Rehearsing heat upon a raw-edged nerve.
I would not fear the devil in the loin
Nor the outspoken grave.
If I were tickled by the lovers' rub
That wipes away not crow′s-foot nor the lock
Of sick old manhood on the fallen jaws,
Would leave me cold as butter for the flies,
The sea of scums could drown me as it broke
Dead on the sweethearts' toes.
This world is half the devil's and my own,
Daft with the drug that′s smoking in a girl
And curling round the bud that forks her eye.
An old man′s shank one-marrowed with my bone,
And all the herrings smelling in the sea,
I sit and watch the worm beneath my nail
Wearing the quick away.
And that's the rub, the only rub that tickles.
The knobbly ape that swings along his sex
From damp love-darkness and the nurse′s twist
Can never raise the midnight of a chuckle,
Nor when he finds a beauty in the breast
Of loever, mother, lovers, or his six
Feet in the rubbing dust.
And what's the rub? Death′s feather on the nerve?
Your mouth, my love, the thistle in the kiss?
My Jack of Christ born thorny on the tree?
The words of death are dryer than his stiff,
My wordy wounds are printed with your hair.
I would be tickled by the rub that is:
Man be my metaphor.

Если бы щекотал меня любви нажим

Если бы щекотал меня любви нажим,
Обманщицы-девчонки, укравшей меня для себя,
Прорвавшейся сквозь преграды, порвавшей мои бинты,
Если б щекотка та, как у телящейся коровы,
Все еще вызывала смех из моих легких,
Я б не боялся ни яблока, ни потопа,
Ни дурной крови весны.
Мужчина или женщина? — вопрошают клетки,
И словно огонь, роняют сливу из плоти.
Если бы щекотал меня пробивающийся волос,
Крылья костей, прорастающих в пятках,
Зуд мужчины на бедре младенца,
Я б не боялся ни виселицы, ни топора,
Ни скрещенных палок войны.
Мужчина или женщина? — вопрошают пальцы,
Что рисуют на стенах зеленых девчонок и их мужчин.
Я б не боялся вторжения любви,
Если бы щекотал меня голод мальчишки,
Репетирующий жар на обнаженном нерве.
Я б не боялся дьявола в чреслах,
Ни откровенной могилы.
Если бы щекотал меня любовный нажим,
Что не стирает ни гусиных лапок, ни прядь
Больной старости на упавшей челюсти,
Оставил бы меня холодным, как масло для мух,
Море отбросов могло бы утопить меня, разбиваясь
Насмерть о пальцы влюбленных.
Этот мир наполовину дьявола и мой,
Безумный от дурмана, что курится в девушке
И вьется вокруг бутона, что раздваивает ее взгляд.
Старика голень, одним мозгом с моей костью,
И все селедки, пахнущие в море,
Я сижу и смотрю на червя под ногтем,
Стирающего живое.
И вот в чем загвоздка, единственная щекотка.
Горбатая обезьяна, раскачивающаяся на своем поле,
Из влажной любовной тьмы и хватки няньки
Никогда не поднимет полуночный смешок,
Ни когда он найдет красоту в груди
Возлюбленной, матери, любовников, или своих шести
Ступней в трущейся пыли.
И в чем загвоздка? Перо смерти на нерве?
Твои уста, любовь моя, чертополох в поцелуе?
Мой Христос, рожденный терновым на древе?
Слова смерти суше, чем его окоченевший,
Мои многословные раны отпечатаны твоими волосами.
Меня бы щекотала та загвоздка, что есть:
Человек — моя метафора.