Lyrics and translation Eths - NaOCl

NaOCl

Verse le sirop de javel comme une prise habituelle.
Aseptique soldat s'en mêle, corrode en caresse.
Et sans trop d'eau, j'en raffole.
Je ne suis pas folle.
Et si cette peau que je pelle n'était pas réelle?
Alors, j'ai mangé les vers qui rampaient dans les selles.
Régurgité mes cheveux déracinés par les nœuds.
Javeline est fille éternelle.
Ma maîtresse rythme la prophylaxie de mon cerveau de miel.
Cuivre ma peau et cendre mes nuits en four sexuel... sexuel.
Menstruelle, Noctuelle.
Ma sextine est l'arcane de ma sombre gélatine.
Méninges avancées à l'anosmie anorganique.
Mon église primitive est encore une chimère alcaline.
Javeline est infravie, salope.
Javeline est acéphalie, salope.
Mon porte-mort émétique complote.
Salope!
Regardez-là!
Celle-là traîne ses glaires dans ses culottes tièdes.
Cette putain de tuyau utérin malaxe son saphisme de porcine.
Pas deux fois, pas cette fois, moi, sénescente.
Jamais tu ne me reprendras.
Maman mon cœur voudrait cette nuit s'arrêter.
Les feuilles et la terre gèlent au fond du lit à mes pieds.
C'est eux!
De leurs mains sales, ils pétrissent, calcinent, tranchent ma peau.
Pissent dans mon lit aux souvenirs poupons.
Cette odeur d'enfant flottant dans mes yeux qu'ils dînent.
Exalte leur appétit de spectacle à l'aspect chiffon.
Ce cénacle suce et gratte mes phalanges.
Comme une nourriture des anges.
Je ne veux pas partir seule...

NaOCl (Гипохлорит натрия)

Пью раствор отбеливателя, как привычное лекарство.
Асептический солдат вмешивается, разъедает лаской.
И без лишней воды, я обожаю его.
Я не сумасшедшая.
А что, если эта кожа, которую я сдираю, не настоящая?
Тогда я съела червей, что ползали в испражнениях.
Изрыгнула свои волосы, вырванные узлами.
Я - вечная дева-воительница.
Моя госпожа задает ритм профилактике моего медового мозга.
Покрывает медью мою кожу и превращает в пепел мои ночи в сексуальной печи... сексуальной.
Менструальная, Ночная.
Мой секстин - тайна моей темной желатины.
Оболочки мозга доведены до неорганической аносмии.
Моя первобытная церковь все еще щелочная химера.
Я - инфражизнь, ублюдок.
Я - ацефал, ублюдок.
Мой рвотный гробовщик замышляет.
Ублюдок!
Посмотрите на нее!
Эта тварь таскает свою слизь в теплых трусиках.
Эта чертова маточная труба разминает свой свиной сафизм.
Не дважды, не в этот раз, я, стареющая.
Ты никогда меня больше не поймаешь.
Мама, мое сердце хочет этой ночью остановиться.
Листья и земля замерзают на дне кровати у моих ног.
Это они!
Своими грязными руками они мнут, сжигают, режут мою кожу.
Мочатся в мою кровать с воспоминаниями о младенчестве.
Этот детский запах, витающий в моих глазах, которыми они обедают.
Разжигает их аппетит к зрелищу, похожему на тряпку.
Этот кружок сосет и царапает мои фаланги.
Как ангельская пища.
Я не хочу уходить одна...