Lyrics and translation Francesco Guccini - La Locomotiva

La Locomotiva

Non so che viso avesse, neppure come si chiamava,
Con che voce parlasse, con quale voce poi cantava,
Quanti anni avesse visto allora, di che colore i suoi capelli,
Ma nella fantasia ho l'immagine sua:
Gli eroi son tutti giovani e belli,
Gli eroi son tutti giovani e belli,
Gli eroi son tutti giovani e belli...

Conosco invece l'epoca dei fatti, qual' era il suo mestiere:
I primi anni del secolo, macchinista, ferroviere,
I tempi in cui si cominciava la guerra santa dei pezzenti
Sembrava il treno anch' esso un mito di progresso
Lanciato sopra i continenti,
Lanciato sopra i continenti,
Lanciato sopra i continenti...

E la locomotiva sembrava fosse un mostro strano
Che l'uomo dominava con il pensiero e con la mano:
Ruggendo si lasciava indietro distanze che sembravano infinite,
Sembrava avesse dentro un potere tremendo,
La stessa forza della dinamite,
La stessa forza della dinamite,
La stessa forza della dinamite.

Ma un' altra grande forza spiegava allora le sue ali,
Parole che dicevano "gli uomini son tutti uguali"
E contro ai re e ai tiranni scoppiava nella via
La bomba proletaria e illuminava l' aria
La fiaccola dell' anarchia,
La fiaccola dell' anarchia,
La fiaccola dell' anarchia...

Un treno tutti i giorni passava per la sua stazione,
Un treno di lusso, lontana destinazione:
Vedeva gente riverita, pensava a quei velluti, agli ori,
Pensava al magro giorno della sua gente attorno,
Pensava un treno pieno di signori,
Pensava un treno pieno di signori,
Pensava un treno pieno di signori...

Non so che cosa accadde, perché prese la decisione,
Forse una rabbia antica, generazioni senza nome
Che urlarono vendetta, gli accecarono il cuore:
Dimenticò pietà, scordò la sua bontà,
La bomba sua la macchina a vapore,
La bomba sua la macchina a vapore,
La bomba sua la macchina a vapore...

E sul binario stava la locomotiva,
La macchina pulsante sembrava fosse cosa viva,
Sembrava un giovane puledro che appena liberato il freno
Mordesse la rotaia con muscoli d' acciaio,
Con forza cieca di baleno,
Con forza cieca di baleno,
Con forza cieca di baleno...

E un giorno come gli altri, ma forse con più rabbia in corpo
Pensò che aveva il modo di riparare a qualche torto.
Salì sul mostro che dormiva, cercò di mandar via la sua paura
E prima di pensare a quel che stava a fare,
Il mostro divorava la pianura,
Il mostro divorava la pianura,
Il mostro divorava la pianura...

Correva l' altro treno ignaro e quasi senza fretta,
Nessuno immaginava di andare verso la vendetta,
Ma alla stazione di Bologna arrivò la notizia in un baleno:
"Notizia di emergenza, agite con urgenza,
Un pazzo si è lanciato contro al treno,
Un pazzo si è lanciato contro al treno,
Un pazzo si è lanciato contro al treno..."

Ma intanto corre, corre, corre la locomotiva
E sibila il vapore e sembra quasi cosa viva
E sembra dire ai contadini curvi il fischio che si spande inaria:
"Fratello, non temere, che corro al mio dovere!
Trionfi la giustizia proletaria!
Trionfi la giustizia proletaria!
Trionfi la giustizia proletaria!"

E intanto corre corre corre sempre più forte
E corre corre corre corre verso la morte
E niente ormai può trattenere l' immensa forza distruttrice,
Aspetta sol lo schianto e poi che giunga il manto
Della grande consolatrice,
Della grande consolatrice,
Della grande consolatrice...

La storia ci racconta come finì la corsa
La macchina deviata lungo una linea morta...
Con l' ultimo suo grido d' animale la macchina eruttò lapilli elava,
Esplose contro il cielo, poi il fumo sparse il velo:
Lo raccolsero che ancora respirava,
Lo raccolsero che ancora respirava,
Lo raccolsero che ancora respirava...

Ma a noi piace pensarlo ancora dietro al motore
Mentre fa correr via la macchina a vapore
E che ci giunga un giorno ancora la notizia
Di una locomotiva, come una cosa viva,
Lanciata a bomba contro l' ingiustizia,
Lanciata a bomba contro l' ingiustizia,
Lanciata a bomba contro l' ingiustizia!

Локомотив

Не знаю, каким было его лицо, даже как его звали,
Каким голосом он говорил, каким голосом он пел,
Сколько лет он прожил, какого цвета были его волосы,
Но в моем воображении есть его образ:
Герои все молоды и красивы,
Герои все молоды и красивы,
Герои все молоды и красивы...

Зато я знаю эпоху событий, какова была его профессия:
Начало века, машинист, железнодорожник,
Времена, когда начиналась священная война бедняков
Поезд казался мифом прогресса,
Мчащийся по континентам,
Мчащийся по континентам,
Мчащийся по континентам...

И локомотив, казалось, был странным чудовищем,
Которым человек управлял мыслью и рукой:
Рыча, он оставлял позади расстояния, казавшиеся бесконечными,
Казалось, в нем была сокрыта огромная сила,
Такая же, как у динамита,
Такая же, как у динамита,
Такая же, как у динамита.

Но другая великая сила расправляла тогда свои крылья,
Слова, которые говорили: "все люди равны"
И против королей и тиранов взрывалась на улице
Пролетарская бомба, освещая воздух
Факелом анархии,
Факелом анархии,
Факелом анархии...

Поезд каждый день проезжал через его станцию,
Роскошный поезд, далекое назначение:
Он видел почтенных людей, думал об этих бархатах, золоте,
Думал о скудном дне своего народа,
Думал о поезде, полном господ,
Думал о поезде, полном господ,
Думал о поезде, полном господ...

Не знаю, что произошло, почему он принял это решение,
Может быть, древняя ярость, безымянные поколения
Которые вопили о мести, ослепили его сердце:
Он забыл о жалости, забыл о своей доброте,
Его бомбой стала паровая машина,
Его бомбой стала паровая машина,
Его бомбой стала паровая машина...

И на рельсах стоял локомотив,
Пульсирующая машина казалась живым существом,
Казалось, молодой жеребенок, едва освобожденный от узды,
Вгрызался в рельсы стальными мышцами,
С ослепительной, слепой силой,
С ослепительной, слепой силой,
С ослепительной, слепой силой...

И в один из дней, как и все остальные, но, возможно, с большей яростью в душе,
Он подумал, что у него есть способ исправить некоторые ошибки.
Он взобрался на спящее чудовище, попытался прогнать свой страх
И прежде, чем он осознал, что делает,
Чудовище пожирало равнину,
Чудовище пожирало равнину,
Чудовище пожирало равнину...

Другой поезд ехал, ничего не подозревая и почти не торопясь,
Никто не представлял, что он идет навстречу мести,
Но на вокзал Болоньи в одно мгновение пришла новость:
"Чрезвычайная новость, действуйте срочно,
Сумасшедший бросился на поезд,
Сумасшедший бросился на поезд,
Сумасшедший бросился на поезд..."

А тем временем бежит, бежит, бежит локомотив
И свистит пар, и он кажется почти живым
И кажется, что он говорит сгорбленным крестьянам своим свистом, который разносится в воздухе:
"Брат, не бойся, я спешу исполнить свой долг!
Да восторжествует пролетарская справедливость!
Да восторжествует пролетарская справедливость!
Да восторжествует пролетарская справедливость!"

А тем временем он бежит, бежит, бежит все быстрее
И бежит, бежит, бежит, бежит навстречу смерти
И ничто уже не может сдержать огромную разрушительную силу,
Он ждет только столкновения, а затем пусть придет покров
Великой утешительницы,
Великой утешительницы,
Великой утешительницы...

История рассказывает нам, как закончился этот путь
Машина, сошедшая с рельсов на запасном пути...
С последним своим звериным криком машина извергла лаву и камни,
Взорвалась в небо, а затем дым развеял пелену:
Его подобрали еще живым,
Его подобрали еще живым,
Его подобрали еще живым...

Но нам нравится представлять его все еще за рычагами,
Пока он заставляет паровую машину бежать,
И чтобы однажды к нам пришла новость
О локомотиве, как о живом существе,
Брошенном как бомба против несправедливости,
Брошенном как бомба против несправедливости,
Брошенном как бомба против несправедливости!