Lyrics and translation Ian Stuart & Stigger - The Green Fields of France

The Green Fields of France

Well, how do you do young Willie McBride?
Do you mind if I sit here down by your graveside?
And rest for awhile in the warm summer sun
I've been walking all day, and I'm nearly done

I see by your gravestone, you were only nineteen
When you joined the great call-up in nineteen sixteen
And I hope you died quick, and I hope you died clean
Or young Willie McBride, was it slow and obscene?

Did they beat the drums slowly?
Did they play the fife loudly?
Did they play the death march as they lowered you down?
Did the band play the Last Post and chorus?
Did the pipes play the Flowers of the Forest?

Did you leave a wife or a sweetheart behind?
In some faithful heart is your memory enshrined?
Although you died back in nineteen-sixteen
In that faithful heart are you forever nineteen

Or are you a stranger without even a name?
Enclosed and forever behind a glass frame
In an old photograph, torn, battered and stained
And faded to yellow, in a brown leather frame

Well the sun, now it shines, on the green fields of France
As the warm summer breeze, that makes the red poppies dance
And look how the sun shines from under the clouds
There's no gas, no barbwire, there's no guns firing now

But here in this graveyard that's still no-man's land
The countless white crosses stand mute in the sand
To man's blind indifference to his fellow man
To a whole generation, that was butchered and damned

Young Willie McBride, I can't help wondering why
Do those that lie here know why that they died?
And did they believe when they answered the call
Did they really believe that this war would end war?

The sorrow, the suffering, the glory, the pain
The killing and dying were all done in vain
Young Willie McBride, it all happened again
And again, and again, and again, and again

Зеленые поля Франции

Ну, здравствуй, юный Вилли Макбрайд,
Не против, если я присяду у твоего надгробия?
И передохну немного в лучах теплого летнего солнца.
Я бродил весь день, и я уже совсем выбился из сил.

Я вижу по твоему надгробию, тебе было всего девятнадцать,
Когда ты откликнулся на великий призыв в шестнадцатом году.
И я надеюсь, ты умер быстро, и я надеюсь, ты умер чисто,
Или, юный Вилли Макбрайд, это было медленно и ужасно?

Барабаны били медленно?
Дудели ли громко в дудки?
Играли ли траурный марш, когда тебя опускали?
Играл ли оркестр "Прощальный Зов" и хорал?
Играли ли волынки "Цветы Леса"?

Остались ли после тебя жена или возлюбленная?
Хранится ли память о тебе в каком-нибудь верном сердце?
Хоть ты и погиб в том шестнадцатом году,
В том верном сердце тебе всегда будет девятнадцать?

Или ты незнакомец даже без имени,
Навсегда заключенный за стеклом рамки,
На старой, порванной, потрепанной и испачканной фотографии,
Пожелтевшей в рамке из коричневой кожи?

Солнце сейчас сияет над зелеными полями Франции,
Теплый летний ветерок колышет красные маки.
И посмотри, как солнце сияет из-под облаков.
Нет газа, нет колючей проволоки, нет стрельбы.

Но здесь, на этом кладбище, которое все еще ничья земля,
Бесчисленные белые кресты стоят немо в песке,
Свидетельствуя о слепом безразличии человека к человеку,
К целому поколению, уничтоженному и проклятому.

Юный Вилли Макбрайд, мне остается лишь гадать,
Знают ли те, кто здесь лежит, почему они погибли?
И верили ли они, когда откликались на призыв?
Верили ли они на самом деле, что эта война положит конец всем войнам?

Горе, страдания, слава, боль,
Убийства и смерть — все было напрасно.
Юный Вилли Макбрайд, все это повторилось снова,
И снова, и снова, и снова, и снова.