Lyrics and translation James Delleck - 15 ans

15 ans

Maman, mes blessures s'infectent
Me fissurant comme une tasse en faïence
Face à ta surdité, la lucidité est la pire des souffrances
Au propre comme au figuré tu ne m'as jamais tenu la main
Pourtant je ne suis qu'un petit garçon déguisé en indien
Dans vos tempêtes de sable, je m'accable de stigmates au ciseau
Qui cicatrisent par la sècheresse de tes mots
En vain, j'ai cherché une porte dans la prison du temps
Mais la vie est bien longue dans la déprime, je m'étends
Souvent ma tête heurte les murs et me marque le front
Sur chaque écorchure, le crépit me touche plus profond
Prisonnier de cette danse à laquelle je ne comprends pas les pas
Je touche les limites pour sentir que je suis encore là
À force d'avoir le nez collé dans ta merde, tu perds l'odorat
Tu ne peux plus me sentir, ceci explique-t'il cela?
Maman je te hais, te crache et te renie sans clémence
Puisqu'en bon ado, je dis toujours le contraire de ce que je pense!
Maman... Maman...
Malgré la boue qui s'amoncelle sur le sol, je ne laisse pas de traces
Et monte le volume du poste quand toi et ton mec se tabassent
J'en ai assez de m'envelopper dans des supplices
Assez d'être invisible à tes yeux, assez d'être aussi lisse
Je glisse, sans rien pouvoir changer,
Si triste, avec tous ces manques à combler
Tu m'as eu trop tôt, c'est ce que tu m'as rabâché
C'est pourquoi, mes quinze ans m'ont déjà semblé une éternité
Je n'ai plus la force de voir que je ne représente rien
Dispersé dans le silence, je veux partir loin, encore un effort
Maman, je t'en ai voulu toute ma vie, j'en souffrirais toute ma mort
Je m'érige en fixant en bas la voiture stationnée
Plus rien ne me retient, j'ai trop peur de vous ressembler
Ma fugue est une chute du 5ème
Maman, pourquoi n'as-tu jamais su me dire je t'aime

15 лет

Мама, мои раны инфицированы,
Трескаюсь, как фаянсовая чашка.
Перед твоей глухотой, ясность — худшая из мук.
В прямом и переносном смысле ты никогда не держала меня за руку.
А ведь я всего лишь маленький мальчик, переодетый индианином.
В ваших песчаных бурях я истязаю себя стигматами, нанесенными резцом,
Которые заживают от сухости твоих слов.
Тщетно я искал дверь в тюрьме времени,
Но жизнь слишком длинна в депрессии, я изнемогаю.
Часто моя голова ударяется о стены и оставляет следы на лбу.
На каждой ссадине, потрескивание ранит меня все глубже.
Пленник этого танца, шагов которого я не понимаю,
Я касаюсь границ, чтобы почувствовать, что я все еще здесь.
Если постоянно держать нос в твоем дерьме, теряешь обоняние.
Ты больше не можешь меня чувствовать, этим ли это объясняется?
Мама, я ненавижу тебя, плюю на тебя и отрекаюсь от тебя безжалостно,
Ведь, как и любой подросток, я всегда говорю обратное тому, что думаю!
Мама... Мама...
Несмотря на грязь, которая скапливается на полу, я не оставляю следов
И увеличиваю громкость радио, когда ты и твой парень деретесь.
Я устал окутывать себя мучениями,
Устал быть невидимым для твоих глаз, устал быть таким гладким.
Я скольжу, не в силах ничего изменить,
Такой грустный, со всеми этими пробелами, которые нужно заполнить.
Ты родила меня слишком рано, это то, что ты мне твердила,
Поэтому мои пятнадцать лет уже показались мне вечностью.
У меня больше нет сил видеть, что я ничего не значу.
Рассеянный в тишине, я хочу уйти далеко, еще немного усилий.
Мама, я винил тебя всю свою жизнь, я буду страдать от этого до самой смерти.
Я поднимаюсь, глядя вниз на припаркованную машину.
Меня больше ничего не держит, я слишком боюсь быть похожим на вас.
Мой побег — это падение с 5-го этажа.
Мама, почему ты никогда не могла сказать мне, что любишь меня?