Lyrics and translation Jerry Garcia Band - Ruben and Cherise

Ruben and Cherise

Grateful Dead

Reuben & Cherise

Cherise was brushing her long hair gently down
It was the afternoon of carnival as she brushes it gently down
Rubin was strumming his painted mandolin
It was inlaid with a pretty face in jade played in the carnival parade
Cherise was dressing as Pirouette in white
When a fatal vision gripped her tight Cherise beware tonight
Rubin, Rubin tell me truly true
I feel afraid and I don't know why I do, Is there another girl for you?
If you could see my heart you would know it's true
There's none Cherise, except for you, except for you
I'd swear to it on my very soul, If I lie, say I fall down cold
When Rubin played on his painted mandolin
The breeze would pause to listen in before going on its way again
Masquerade began when nightfall finally woke
Like waves against the bandstand, dancers broke to the painted mandolin
Looking out to the crowd who is standing there
Sweet Ruby Claire at Rubin stared, at Rubin stared
She was dressed as Pirouette in red
And her hair hung gently down
The crowd pressed round, Ruby stood as though alone
Rubin's song took on a different tone and he played it just for her
The song he played was the carnival parade
Each note cut a thread of Cherise's fate it cut through like a blade
Rubin was playing his painted mandolin
When Ruby froze and turned to stone for the strings played all alone
The voice of Cherise from the face of the mandolin
Singing Rubin, Rubin tell me true for I have no one but you
If you could see my heart you would know it true
There's none Cherise, except for you, except for you
I'd swear to it on my very soul, If I lie, say I fall down cold
The truth of love an unsung song must tell
The course of love must follow blind without a look behind
Rubin walked the streets of New Orleans till dawn
Cherise so lightly in his arms and her hair hung gently down

Рубен и Шериз

Grateful Dead

Рубен и Шериз

Шериз расчесывала свои длинные волосы, нежно проводя по ним щеткой.
Был день карнавала, она нежно расчесывала свои волосы.
Рубен наигрывал мелодию на своей расписной мандолине,
Инкрустированной нефритом с изображением прекрасного лица, играла на карнавальном шествии.
Шериз наряжалась в белое, как Пируэт,
Когда ее охватило роковое предчувствие: «Берегись, Шериз, сегодня ночью».
Рубен, Рубен, скажи мне честно,
Мне страшно, и я не знаю почему. У тебя есть другая?
Если бы ты мог увидеть мое сердце, ты бы знал, что это правда.
Нет никого, Шериз, кроме тебя, кроме тебя.
Клянусь своей душой, если я вру, пусть я упаду за мертва.
Когда Рубен играл на своей расписной мандолине,
Ветер замирал, чтобы послушать, прежде чем снова отправиться в путь.
Маскарад начался, когда, наконец, проснулась ночь.
Как волны о дамбу, танцоры разбивались о звуки расписной мандолины.
Глядя в толпу, кто там стоит?
Милая Руби Клэр смотрела на Рубена, смотрела на Рубена.
Она была одета как Пируэт в красном,
И ее волосы нежно ниспадали.
Толпа теснилась вокруг, Руби стояла как будто одна.
Песня Рубена приобрела другой оттенок, и он играл ее только для нее.
Песня, которую он играл, была карнавальным шествием.
Каждая нота перерезала нить судьбы Шериз, она резала как лезвие.
Рубен играл на своей расписной мандолине,
Когда Руби застыла и превратилась в камень, потому что струны играли сами по себе.
Голос Шериз из лица мандолины
Пел: «Рубен, Рубен, скажи мне правду, ведь у меня нет никого, кроме тебя».
«Если бы ты мог увидеть мое сердце, ты бы знал, что это правда.
Нет никого, Шериз, кроме тебя, кроме тебя.
Клянусь своей душой, если я вру, пусть я упаду за мертва».
Истина любви - это не спетая песня, которую нужно рассказать.
За любовью нужно следовать вслепую, не оглядываясь назад.
Рубен бродил по улицам Нового Орлеана до рассвета,
Шериз так легко лежала у него на руках, а ее волосы нежно ниспадали.