Lyrics and translation Joaquín Sabina - Churumbelas

Churumbelas

Eran tres hermanas churumbelas
Del barrio de Lavapiés
La Verónica, la Merche, la Carmela
Toma, candela y olé
Eran tres gitanas alazanas
Que en el siglo XXI
Roneaban nueve días a la semana
Con todos y con ninguno
A la Carmela la pretendía un aleluya por bulerías de Camarón
A la Verónica un gitanillo del fin del rey de los mercadillos
Pero la Merche, ya no me calló
Se lo montaba timando a un payo de Castellón
Siendo sobrina de la madrina de Arcángel
De Farruquito, de Cortés, de Tomatito
Del Güito y la Marifé
Del pericón y el Mercé
Del Chano y el Lebrijano
De la Lola y el Manué
Y yo que espío desde mi ventana, cada mañana
A la sultana de Lavapiés
Me estoy muriendo de ganas
De casarme con las tres
A la vera del Apolo cada tarde
Las miro lucir palmito
Yo que vivo solo, como buen cobarde
Y puedo ser su abuelito
Vuelven loco a Tirso de Molina
A Lope y a Calderón
A Morente, al camellito de la esquina
A Obama y a un servidor
A la Carmela, menta y canela
En pleno culto al pastor un bulto y un tabardillo
Se lo llevó
A la Verónica el gitanillo
Le dio un maltrato y cuatro chiquillos
Pero la Merche, mira por dónde
Ya no se esconde, va con su payo
A dar el tallo en Mercamadrid
Siendo sobrina de la madrina de Arcángel
De Farruquito, de Cortés, de Tomatito
Del Güito y la Marifé
Del pericón y el Mercé
Del Chano y el Lebrijano
De la Lola y el Manué
Y vivieron a su forma y a su modo
Codo con codo, yo las bendigo
Las calés de Lavapiés
Se casaron con todos, mire usted
Con todos, menos conmigo
Con todos, menos conmigo
Con todos, menos conmigo
Con todos, menos conmigo
Con todos, menos conmigo
Con todos, menos conmigo
Con todos, menos conmigo

Цыганки

Жили-были три цыганки-шалуньи,
Из квартала Лавапьес.
Вероника, Мерсе, Кармела,
Огонь, страсть и оле!
Три цыганки, словно лошадки гнедые,
В двадцать первом веке жили,
Крутили романы девять дней в неделю,
Со всеми и ни с кем.
Кармелу добивался святоша под булериас Камарона,
Веронику — цыганёнок с окраины рынка,
А Мерсе, уж не скрою,
Вскружила голову фраеру из Кастельона.
Племянница крёстной матери Архангела,
Фаррукито, Кортеса, Томатито,
Гуито и Марифе,
Перикона и Мерсе,
Чано и Лебрихано,
Лолы и Мануэ.
А я, наблюдая из окна каждое утро
За султаншей Лавапьес,
Умираю от желания
Жениться на всех трёх.
Возле театра Аполло каждый вечер
Любуюсь их красотой.
Я живу один, как подобает трусу,
И гожусь им в дедушки.
Сводят с ума Тирсо де Молина,
Лопе де Вега и Кальдерона,
Моренте, барыгу с угла,
Обаму и меня.
Кармелу, мяту и корицу,
В самый разгар поклонения пастору, лихорадка свалила,
И унесла.
Веронику цыганёнок
Избил и нарожал ей четверых детишек.
А Мерсе, вот так поворот,
Больше не прячется, идёт со своим фраером
Торговать на Меркамадрид.
Племянница крёстной матери Архангела,
Фаррукито, Кортеса, Томатито,
Гуито и Марифе,
Перикона и Мерсе,
Чано и Лебрихано,
Лолы и Мануэ.
И жили они по-своему, как хотели,
Бок о бок, я их благословляю,
Цыганок Лавапьес.
Вышли замуж за всех, вот те крест,
За всех, кроме меня.
За всех, кроме меня.
За всех, кроме меня.
За всех, кроме меня.
За всех, кроме меня.
За всех, кроме меня.
За всех, кроме меня.