Orphan of the Road - Johnny Cash translation in Russian

Orphan of the Road

From a carny show and a rodeo that shared a three-day stand
A cowboy met a fiery carny queen
In new spring nights amid the lights of the painted carny van
They laughed and loved and shared short-lived dreams
But the carny show and the rodeo went their separate ways
And the carny season bloomed and soon moved on
And I was born on a winter morn to the dark-eyed carny queen
The too-late son of something that was gone
The black-sheep child that grew up wild
From the seed the four winds sowed
Unwanted son of ice and fire
An orphan of the road
I was still a child when my mama died
Of a chill that closed her eyes
So I was left to grow up on my own
Without a name, too wild to tame. No one cared to try
So mostly I was mostly left alone
In dingy bars and cold boxcars, hobo jungle camps
I joined the men who drift from town to town
The surgin' flood of restless blood flowed inside my veins
I'd never find the time to settle down
The black-sheep child that grew up wild
From the seed the four winds sowed
Unwanted son of ice and fire
An orphan of the road
In the misty rain, I caught the train that slowed down through the town
And I pulled myself into the boxcar door
In a passing light in the deep gray night, I saw the still dark form
Of an old man lying sick upon the floor
And he said, "I tried to find her
But they told me that she's died
And that she'd left an only son behind
And I tried to find him, but I never did
But I know I could rest in peace
If I could just see him once before I die"
I found a match and I quickly scratched it into a flicker and flame
Then I held it close and I gently raised his head
"My mother, sir," I said of her, "I have her same dark eyes"
He smiled a cowboy smile and then was dead
The black-sheep child that grew up wild
From the seed the four winds sowed
Unwanted son of ice and fire
An orphan of the road

Сирота дороги

С ярмарки и родео, что делили сцену три дня,
Ковбой встретил яркую королеву карнавала.
В весенние ночи, средь огней расписного фургона,
Они смеялись, любили и мечтали.
Но родео и карнавал пошли своими путями,
И карнавальный сезон расцвел и вскоре двинулся дальше.
А я родился зимним утром у темноглазой королевы,
Поздним сыном чего-то, что уже ушло.
Дитя-пария, выросшее на воле,
Из семени, что посеяли четыре ветра,
Нежеланный сын льда и пламени,
Сирота дороги.
Я был еще ребенком, когда моя мама умерла
От хвори, что закрыла ей глаза.
И я остался расти сам по себе,
Без имени, слишком дикий, чтобы меня приручить. Никто и не пытался.
Поэтому большую часть времени я был один.
В грязных барах и холодных товарняках, в лагерях бродяг,
Я присоединился к тем, кто скитается из города в город.
Бурный поток беспокойной крови тек в моих жилах,
Я никогда не хотел остепениться.
Дитя-пария, выросшее на воле,
Из семени, что посеяли четыре ветра,
Нежеланный сын льда и пламени,
Сирота дороги.
В туманном дожде я запрыгнул в поезд, что замедлил ход, проезжая через город,
И забрался в товарный вагон.
В промелькнувшем свете в глубокой серой ночи я увидел неподвижный темный силуэт
Старика, лежащего больным на полу.
И он сказал: «Я пытался найти ее,
Но мне сказали, что она умерла,
И что она оставила после себя единственного сына.
И я пытался найти его, но так и не смог.
Но я знаю, что смог бы упокоиться с миром,
Если бы только увидел его перед смертью».
Я нашел спичку и быстро чиркнул ею, высекая огонек и пламя,
Затем поднес ее ближе и осторожно приподнял его голову.
«Моя мать, сэр», - сказал я о ней, - «У меня такие же темные глаза, как у нее».
Он улыбнулся ковбойской улыбкой и умер.
Дитя-пария, выросшее на воле,
Из семени, что посеяли четыре ветра,
Нежеланный сын льда и пламени,
Сирота дороги.