白眉 - Kendy Suen translation in Russian

白眉

靜默逃避
想躲進夢裡那天地
怎找到知己
怎匹配未到的年紀
猜測我 想要注視
想要故事 便製造愁眉
哪位怎批判脆弱是
刻意地 不理
誰會怕抑鬱致死

凝視顛覆世紀
怕未到盛放一天便悶死
自創傳奇
未會拋棄自己
在瘋癲中繪出詩篇裡那種完美
怪人寒夜遠飛 世人娛樂至死
這副軀殼醒覺
讓我思想脫離
生命這限期

張開眼睛
慾望還飼養這天地
孤僧有心機
淡淡描述每番緣起
儘管我 不要注視
不要故事 墨化畫在眉
哪位怎恥笑我離奇
不顧忌 不如
留我去半生半死

凝視顛覆世紀
怕未到盛放一天便悶死
自創傳奇
未會拋棄自己
在瘋癲中繪出詩篇裡那種完美
怪人寒夜遠飛 世人娛樂至死
這副軀殼醒覺
讓我思想脫離
歡愉與痛悲

夢未成幻影
露未凝做冰
心跳驟停
越是純白的
越像愚昩的
不過是角色

我輕輕皺眉
看肉眼俗眼聚散 未慣
便會輕輕皺眉
在瘋癲中繪出詩篇裡那種完美
怪人寒夜遠飛
世人娛樂不死
這個都市仿似
異界傾瀉怪奇
荒涼了白眉 uh oh
荒涼這世紀 uh oh

Белая бровь

Молча ускользаю,
Хочу спрятаться в мире грез,
Как найти родственную душу,
Как соответствовать не наступившим годам?
Ты гадаешь, чего я хочу,
Хочу истории — рисую печаль на бровях.
Кто посмеет осудить мою хрупкость,
Намеренно игнорируя,
Кто боится умереть от тоски?

Смотрю, как переворачивается век,
Боюсь, не успев расцвести, зачахнуть от скуки.
Создаю свою легенду,
Не брошу себя,
В безумии рисую совершенство стихов.
Чудаки летят в холодную ночь, мир развлекается до смерти,
Эта оболочка пробуждается,
Позволяя мыслям освободиться,
Жизнь — это срок.

Открываю глаза,
Желания все еще питают этот мир,
У одинокого монаха есть свои мысли,
Он спокойно описывает каждое начало.
Даже если я не хочу смотреть,
Не хочу историй — чернила рисуют на бровях.
Кто посмеет смеяться над моей странностью,
Не стесняясь? Лучше
Оставить меня полуживой.

Смотрю, как переворачивается век,
Боюсь, не успев расцвести, зачахнуть от скуки.
Создаю свою легенду,
Не брошу себя,
В безумии рисую совершенство стихов.
Чудаки летят в холодную ночь, мир развлекается до смерти,
Эта оболочка пробуждается,
Позволяя мыслям освободиться,
От радости и печали.

Сон не стал иллюзией,
Роса не превратилась в лед,
Сердцебиение внезапно останавливается,
Чем белее,
Тем глупее,
Всего лишь роль.

Я слегка хмурю брови,
Наблюдая, как встречаются и расходятся обычные взгляды, не привыкая,
Просто слегка хмурю брови.
В безумии рисую совершенство стихов.
Чудаки летят в холодную ночь,
Мир развлекается без конца,
Этот город словно
Иной мир, изливающий странности,
Опустошил белую бровь, uh oh,
Опустошил этот век, uh oh.