Lyrics and translation Martirio y Chano Domínguez - Dicen

Dicen

En el mismo punto y hora
Que acabó con Pepe Mora,
Doña Aurora sobre el velo
No se puso ni una flor.

Y su patio de cal pura,
Un convento de clausura
Y una cárcel con cerrojos
Para el luto de su amor.

Dicen que lleva un velo sobre el semblante,
Dicen que si habla sola de madrugá,
Dicen que en sus ojazos como diamantes
Brilla una luz extraña de oscuridad.

Y Sevilla a todas horas
Cuenta, canta y mire usté
Está blanca doña Aurora
Lo mismito que el papel,
Dicen que llora y llora por su querer.

Se ha casado Pepe Mora
Y al momento doña Aurora
Los vestidos de esponsales
Desentierra del arcón.

Y de novia y con mantilla
Por las calles de Sevilla
Va una pena pregonando
Que ha perdido la razón.

Dicen que eran dos ascuas sus ojos moros,
Dicen que con un aire de majestad,
Dicen fue repartiendo monedas de oro
Desde una punta a otra de la ciudad.

Y a su paso los chiquillos
Para burla de su amor
Le tiraban papelillos
Y a puñados el arroz
Dicen que era una pena ver su dolor.

Говорят

В тот же час и в том же месте,
Где все кончилось для Пепе Моры,
Донья Аврора на свою вуаль
Не приколола ни единого цветка.

И ее двор из чистой извести,
Стал монастырем затворниц,
И тюрьмой с засовом,
Для траура по ее любви.

Говорят, что она носит вуаль на лице,
Говорят, что она говорит сама с собой на рассвете,
Говорят, что в ее глазах, словно бриллианты,
Сверкает странный свет тьмы.

И Севилья всегда
Рассказывает, поет и, знаете ли,
Донья Аврора бледна,
Как лист бумаги,
Говорят, что она плачет и плачет по своему возлюбленному.

Пепе Мора женился,
И в тот же миг донья Аврора
Свадебные платья
Извлекает из сундука.

И как невеста, в мантилье,
По улицам Севильи
Идет, свою печаль вещая,
Что потеряла рассудок.

Говорят, что ее карие глаза были как два уголька,
Говорят, что с царственным видом,
Говорят, она раздавала золотые монеты
От одного конца города до другого.

И на ее пути мальчишки
В насмешку над ее любовью
Бросали в нее конфетти
И горстями рис
Говорят, что было больно видеть ее горе.