Lyrics and translation Rayden feat. Leiva - Finisterre

Finisterre

He visto reir a los sauces
Llorar a las hienas
Flechazos a primera risa
Divorcios a ciegas
Botellas de cartón navegar con cartas de cristal
Que dan la vuelta al a cuerpo, en ochenta versos sin aterrizar...
He escuchado verdades a medias, mentiras enteras, secretos de cuarto
He buscado tres pies al perro, aguantado un tiempo de gatos
He hablado con gente corriente, teniendo dos bocas y una oreja
Que tenían tres ojos, dos caras y pensaban con dos cabezas.
He pecado de santo, he creido en tu Dios, pero ni tu Dios es para tanto a
Lo tonto, creo más al reloj, he comido con la boca
Tambien he hablado con la manos, besado con los ojos abiertos pero con el corazon cerrado...
He vivido de la poesia y cuando muera seré un suicida
Aquel muerto que salto al vacio para poder volver a la vida...

Caí rendido en las trincheras, resucitaba a ratos
Aquella luz dejaba de alumbrar
Lo estaba haciendo a mi manera, el barro en los zapatos

Siempre me ponía en mi lugar.

Me han cogido el brazo, sin darme la mano siquiera
Dijo la sartén al cazo: "No me esperes para la cena"
He visto vidas en pena, penas de muerte y muertos en vida
Y esa mirada que a veces te mata y otras da vida, si te mira
Maté a la verdad tantas veces que temo vivir en la mentira
Y mentí al conocerte, y mentí en la despedida
Escribí sobre tu vientre veinte 'para siempres' con saliva
Pero 'te quieros' que no se sienten son peores faltas de ortografía
Tengo la pena amaestrada, la nostalgia a pan y agua
Y no, no les dejo que se suban ni al sofá ni a la cama
Comí comas, comí libros, entraste en mí como un virus
Pasaste como las modas, saliste como un suspiro

Directo al centro, adentro, haciendo diana
Apuntando hacia la mujer cañón salió disparado mi hombre bala...

Caí rendido en las trincheras, resucitaba a ratos

Aquella luz dejaba de alumbrar
Lo estaba haciendo a mi manera, el barro en los zapatos
Siempre me ponía en mi lugar.

Caí rendido en las trincheras, resucitaba a ratos
Aquella luz dejaba de alumbrar
Lo estaba haciendo a mi manera, el barro en los zapatos
Siempre me ponía en mi lugar...
Nos evitamos, nos evitamos evitar
Por principios, y evitamos volver a empezar
Por el final, ahogué a la pena y fue a morir al mar...

Финистерре

Я видел, как смеются ивы,
плачут гиены,
стрелы Амура с первого смеха,
развод вслепую.
Картонные бутылки плывут с хрустальными письмами,
которые облетают тело за восемьдесят строк, не приземляясь...
Я слышал полуправду, полную ложь, секреты спальни.
Я искал несуществующее, терпел время кошек.
Я говорил с обычными людьми, имея два рта и одно ухо,
у которых было три глаза, два лица, и думали они двумя головами.
Я грешил святостью, верил в твоего Бога, но даже твой Бог не так уж и важен.
По глупости, я больше верю часам, я ел ртом,
также говорил руками, целовал с открытыми глазами, но с закрытым сердцем...
Я жил поэзией, и когда умру, буду самоубийцей,
тем мертвецом, что прыгнул в пустоту, чтобы вернуться к жизни...

Я падал без сил в окопах, воскресал временами.
Тот свет переставал светить.
Я делал это по-своему, с грязью на ботинках.

Я всегда ставил себя на свое место.

Меня хватали за руку, даже не пожимая ее.
Сказала сковорода кастрюле: "Не жди меня к ужину".
Я видел жизни в печали, смертные муки и живых мертвецов.
И тот взгляд, который иногда убивает, а иногда дарит жизнь, если он смотрит на тебя.
Я убивал правду так много раз, что боюсь жить во лжи.
И солгал, когда встретил тебя, и солгал при прощании.
Написал на твоем животе двадцать "навсегда" слюной.
Но "люблю", которые не чувствуются — это худшие орфографические ошибки.
У меня печаль дрессированная, ностальгия на хлебе и воде.
И нет, я не позволяю им залезать ни на диван, ни на кровать.
Я ел запятые, ел книги, ты вошла в меня, как вирус.
Прошла, как мода, вышла, как вздох.

Прямо в центр, внутрь, в яблочко.
Целясь в женщину-пушку, выстрелил мой мужчина-пуля...

Я падал без сил в окопах, воскресал временами.

Тот свет переставал светить.
Я делал это по-своему, с грязью на ботинках.
Я всегда ставил себя на свое место.

Я падал без сил в окопах, воскресал временами.
Тот свет переставал светить.
Я делал это по-своему, с грязью на ботинках.
Я всегда ставил себя на свое место...
Мы избегали друг друга, мы избегали избегать
из принципа, и мы избегали начинать всё сначала
из-за конца, я утопил печаль, и она ушла умирать в море...