Lyrics and translation Robert Earl Keen - Mariano

Mariano

The man outside he works for me, his name is Mariano
He cuts and trims the grass for me he makes the flowers bloom
He says that he comes from a place not far from Guanajuato
Thats two days on a bus from here, a lifetime from this room.

I fix his meals and talk to him in my old broken spanish
He points at things and tells me names of things I can′t recall
Sometimes I just can't but help but wonder who this man is
And if when he is gone will he′ll remember me at all

I watch him close he works just like a piston in an engine
He only stops to take a drink and smoke a cigarette
When the day is ended, I look outside my window
There on the horizon, Mariano's silhouette

He sits upon a stone in a south-easterly direction
I know my charts I know that he is thinking of his home
I've never been the sort to say I′m in to intuition
But I swear I see the faces of the ones he calls his own

Their skin is brown as potters clay, their eyes void of expression
Their hair is black as widow′s dreams, their dreams are all but gone
They're ancient as a vision of a sacrificial virgin
Innocent as crying from a baby being born

They hover around a dying flame and pray for his protection
Their prayers are all but answered by his letters in the mail
He sends them colored figures that he cuts from strips of paper
And all his weekly wages, saving nothing for himself

It′s been a while since I have seen the face of Mariano
The border guards they came one day and took him far away
I hope that he is safe down there at home in Guanajuato
I worry though I read there's revolution every day

Мариано

Работает на меня один человек, зовут его Мариано,
Он подстригает мне траву, ухаживает за цветами.
Говорит, родом он недалеко от Гуанахуато,
Это два дня пути на автобусе, целая жизнь отсюда.

Я готовлю ему еду, говорю с ним на ломаном испанском,
Он показывает на вещи и называет их, а я не могу вспомнить.
Иногда я невольно задумываюсь, кто же он такой,
И вспомнит ли он меня, когда уедет.

Я наблюдаю за ним, он работает как поршень в двигателе,
Останавливается только, чтобы попить и выкурить сигарету.
Когда день заканчивается, я смотрю в окно,
И вижу на горизонте силуэт Мариано.

Он сидит на камне, лицом на юго-восток,
Я знаю карты, я знаю, что он думает о доме.
Я никогда не считал себя интуитивным,
Но, клянусь, я вижу лица тех, кого он называет семьей.

Их кожа цвета глины, глаза лишены выражения,
Волосы черные, как сны вдовы, а сны их почти исчезли.
Они древние, как видение жертвенной девы,
Невинные, как плач новорожденного.

Они толпятся вокруг угасающего пламени и молятся о его защите,
Их молитвы почти услышаны в его письмах,
Он посылает им цветные фигурки, вырезанные из бумаги,
И всю свою недельную зарплату, ничего не оставляя себе.

Я давно не видел Мариано,
Пограничники пришли однажды и забрали его.
Надеюсь, он в безопасности дома, в Гуанахуато,
Но я волнуюсь, ведь я читаю, что там каждый день революция.