Lyrics and translation Samuel Barber - Adagio for Strings (From "Platoon")

Adagio for Strings (From "Platoon")

Самуэль Барбер
(1910 - 1981)
Умирая, он вряд ли думал о своей жизни с удовлетворением.
Впрочем, кто знает...
После провала своей оперы "
Антоний и Клеопатра" он почти удалился от музыки.
Его произведения не играли, он был почти забыт при жизни.
Барбера никогда не любили другие композиторы, его современники.
Может быть, это связано с тем, что он никогда не выдвигал "манифестов".
Он всё время находился в поиске, писал на грани эксперимента, не боялся сочетать, казалось бы, "старомодные, устаревшие" приёмы с непривычными диссонансами и ангармонизмом.
И, в то же время, оставался в стороне от "музыкальной политики", не вмешиваясь в бушевавшие тогда споры о "новой музыке" и будущем искусства...
В результате, он оказался один между враждующими лагерями, между упрёками в рутинности с одной стороны и обвинениями в бессмысленности с другой...
Ему приклеили вывеску "неоромантиста".
Никто не знал, что это значит, но звучало очень обидно.
Это была почти уверенность в бесперспективности дальнейших исканий...
На его судьбу можно смотреть с двух различных позиций.
Можно сказать - этот человек не смог ничего добиться.
Всю жизнь он писал музыку, сочинял, мучался, - концерты, симфонии, оперы, балеты.
И все усилия пропали даром.
Он не оставил школы.
Оперы не ставятся, мелодии прочно забыты...
И уже само имя затерялось где-то в годах - бьюсь об заклад, что ты, читатель, никогда не слышал этой фамилии - Барбер.
Ну кто такой Барбер?
Очередной неудачник?
Звучит почти нелепо.
Я скажу по секрету -- одно его произведение всё-таки помнят, всё-таки играют, но, Боже мой, как это скучно - всегда только одно...
Так не зря ли прожита жизнь, если из всех долгих лет можно было бы, в принципе, оставить только 9 минут?
Те 9 минут, нужные человеку, чтобы "услышать" эту единственную мелодию и успеть записать её?
Но можно взглянуть на дело иначе.
Его "
Адажио для струнных" вошло в 20ку произведений тысячелетия.
В США это произведение до сих пор остаётся музыкальным бестселлером, как выдержавшее наибольшее количество переизданий на компакт-дисках.
Его неизменно играют на похоронах всех значительных лиц Америки.
Президентов, например.
Эту мелодию знают почти все (или, по крайней мере, очень многие).
Не помня, правда, зачастую имени композитора...
Её можно встретить на самых разных записях - саундтреках к фильмам, театральным постановкам, в выступлении неизвестного органиста, в концертных бисах...
И можно с уверенностью заявить - Самюэлю Барберу удалось написать нечто, принадлежащее вечности.
Нечто, что не забылось, когда имя его уже почти забыто.
Музыку, которую будут играть, когда последняя память о тех, кто с оркестром уходил на кладбище, рассеется как дым...
Сам он, видимо, прекрасно понимал, что однажды из-под пера у него вышло нечто, ему не принадлежащее.

Adagio pour cordes (De "Platoon")

Samuel Barber
(1910 - 1981)
En mourant, il est peu probable qu'il ait repensé à sa vie avec satisfaction.
Enfin, qui sait...
Après l'échec de son opéra "
Antoine et Cléopâtre", il s'est presque retiré de la musique.
Ses œuvres n'étaient plus jouées, il était presque oublié de son vivant.
Barber n'a jamais été apprécié par les autres compositeurs, ses contemporains.
Peut-être est-ce parce qu'il n'a jamais publié de "manifestes".
Il était constamment en quête, écrivant à la limite de l'expérimentation, n'ayant pas peur de combiner des techniques apparemment "démodées, obsolètes" avec des dissonances et un anharmonisme inhabituels.
Et, en même temps, il restait en marge de la "politique musicale", n'intervenant pas dans les débats qui faisaient alors rage sur la "nouvelle musique" et l'avenir de l'art...
En conséquence, il s'est retrouvé seul entre deux camps ennemis, entre les reproches de routine d'un côté et les accusations d'absurdité de l'autre...
On lui a collé l'étiquette de "néo-romantique".
Personne ne savait ce que cela voulait dire, mais cela sonnait très offensant.
C'était presque la certitude de la futilité de nouvelles recherches...
On peut considérer son destin de deux points de vue différents.
On peut dire que cet homme n'a rien accompli.
Il a passé sa vie à écrire de la musique, à composer, à souffrir - des concertos, des symphonies, des opéras, des ballets.
Et tous ses efforts ont été vains.
Il n'a pas laissé d'école.
Ses opéras ne sont pas joués, ses mélodies sont tombées dans l'oubli...
Et son nom même s'est perdu quelque part dans le temps - je parie que toi ma chère, tu n'as jamais entendu ce nom - Barber.
Qui est Barber ?
Encore un raté ?
Cela semble presque absurde.
Je vous le dis en secret, on se souvient encore d'une de ses œuvres, on la joue encore, mais, mon Dieu, comme c'est ennuyeux - toujours la même...
Alors, une vie n'est-elle pas vécue en vain, si de toutes ces longues années, on ne pouvait, en principe, ne garder que 9 minutes ?
Ces 9 minutes, dont un homme a besoin pour "entendre" cette unique mélodie et avoir le temps de la noter ?
Mais on peut voir les choses autrement.
Son "
Adagio pour cordes" est entré dans le top 20 des œuvres du millénaire.
Aux États-Unis, cette œuvre reste à ce jour le best-seller musical, celui qui a connu le plus grand nombre de rééditions sur CD.
Elle est systématiquement jouée lors des funérailles de toutes les personnalités américaines.
Les présidents, par exemple.
Presque tout le monde connaît cette mélodie (ou du moins beaucoup de gens).
Sans se souvenir, cependant, le plus souvent du nom du compositeur...
On la retrouve sur des enregistrements très divers - des bandes originales de films, des pièces de théâtre, dans l'interprétation d'un organiste inconnu, dans des bis de concert...
Et on peut dire avec certitude que Samuel Barber a réussi à écrire quelque chose qui appartient à l'éternité.
Quelque chose qui ne s'est pas oublié, alors que son nom est presque tombé dans l'oubli.
Une musique que l'on jouera lorsque le dernier souvenir de ceux qui sont allés au cimetière avec l'orchestre se sera dissipé comme de la fumée...
Lui-même, apparemment, comprenait parfaitement qu'un jour, il avait écrit quelque chose qui ne lui appartenait pas.