Lyrics and translation Samuel James - Nineteen

Nineteen

My father was a man driven blind by a
Woman whose beauty made most men deaf
Born the sort of man who would point
To the right with the hand on his left

On that wrist he told time with a watch that had just one hand
Kept 45 hour glasses in his basement, all without any sand
When that senseless beauty came in
The room he'd always refuse to stand
If you asked why,
Under his breath he'd say, "she thinks I'm taller than I am."

I've seen that man die three times in
His life, but it never did seemed to take,
Daddyd say, "death is a photographer,
Son. Some pictures you just gotta retake."

He's been knocked on the head,
Stabbed in the belly and shot straight thru the chest,
But he's kinda the persistent sort, the kind not to take much rest

He'd take a nap in the middle of the
Desert in a sand storm of force ten gale
Wake up grinning ear to ear bleeding in a Mexican jail,

He'd speak of his father and make himself seem meek,
Ol' Gus could make ten million in a
Month and lose it all, all in less than a week

Had a smile so bright you could see
It at night through a wall of solid lead
His right hand would kill ya straight,
But his left make you wish you were dead.

Now, That senseless woman died long
Ago & his sight returned from the past
He's now spent more years without her than
With, he says he's watched 'em all go too damn fast

Every chance he gets he says,
"Look me in the eye boy! Get your face outta the mud,
Without a good woman you're as much
Good as a cigarette ash in a flood,
You gotta settle down son. Adventure just ain't in your blood

Девятнадцать

Мой отец был мужчиной, ослеплённым
Женщиной, чья красота большинству мужчин затмевала разум.
Он родился тем типом человека, который бы указал
Направо рукой, расположенной слева.

На том запястье он узнавал время по часам, у которых была только одна стрелка,
Хранил в подвале 45 песочных часов, и ни в одних не было песка.
Когда та бессмысленная красотка входила
В комнату, он всегда отказывался стоять,
Если ты спросишь, почему,
Он говорил шёпотом: "Она думает, что я выше, чем есть на самом деле".

Я видел, как этот мужчина умирал трижды за
Свою жизнь, но, казалось, смерть не брала его,
Папаша говорил: "Смерть - это фотограф,
Сынок. Некоторые снимки нужно переснимать".

Ему били по голове,
Пырнули в живот и стреляли прямо в грудь,
Но он был упрямым малым, таким, который не привык много отдыхать.

Он мог вздремнуть посреди
Пустыни в песчаную бурю с ветром в десять баллов,
Проснуться с улыбкой до ушей, истекая кровью, в мексиканской тюрьме.

Он говорил о своем отце и выставлял себя кротким,
Старый Гас мог заработать десять миллионов за
Месяц и потерять всё, и всё это меньше, чем за неделю.

У него была улыбка такой ослепительной, что ты мог видеть
Её ночью сквозь сплошную свинцовую стену.
Его правая рука убила бы тебя наповал,
А левая заставила бы тебя желать смерти.

Теперь та бессмысленная женщина давно умерла,
И его зрение вернулось из прошлого.
Теперь он провел без неё больше лет, чем
С ней, и говорит, что все они прошли слишком быстро.

При каждом удобном случае он говорит:
"Посмотри мне в глаза, мальчик! Вытащи свою рожу из грязи,
Без хорошей женщины ты так же хорош,
Как пепел от сигареты в наводнении,
Ты должен остепениться, сын. Приключения - это не в твоей крови.