Lyrics and translation Vanessa Bumagny - Lady Lazarus

Lady Lazarus

I have done it again
One year in every ten
I manage it
A sort of walking miracle, my skin
Bright as a Nazi lampshade
My right foot
A paperweight
My face a featureless, fine
Jew linen
Peel off the napkin
O my enemy
Do I terrify?
The nose, the eye pits, the full set of teeth?
The sour breath
Will vanish in a day
Soon, soon the flesh
The grave cave ate will be
At home on me
And I a smiling woman
I am only thirty
And like the cat I have nine times to die
This is Number Three
What a trash
To annihilate each decade
What a million filaments.
The peanut-crunching crowd
Shoves in to see
Them unwrap me hand and foot
The big strip tease
Gentlemen, ladies
These are my hands
My knees
I may be skin and bone
Nevertheless, I am the same, identical woman
The first time it happened I was ten
It was an accident
The second time I meant
To last it out and not come back at all
I rocked shut
As a seashell
They had to call and call
And pick the worms off me like sticky pearls
Dying
Is an art, like everything else
I do it exceptionally well

I do it so it feels like hell
I do it so it feels real
I guess you could say I've a call
It's easy enough to do it in a cell
It's easy enough to do it and stay put
It's the theatrical
Comeback in broad day
To the same place, the same face, the same brute
Amused shout
'A miracle!'
That knocks me out
There is a charge
For the eyeing of my scars, there is a charge
For the hearing of my heart
It really goes
And there is a charge, a very large charge
For a word or a touch
Or a bit of blood
Or a piece of my hair or my clothes
So, so, Herr Doktor
So, Herr Enemy
I am your opus
I am your valuable
The pure gold baby
That melts to a shriek
I turn and burn
Do not think I underestimate your great concern
Ash, ash
You poke and stir
Flesh, bone, there is nothing there
A cake of soap
A wedding ring
A gold filling
Herr God, Herr Lucifer
Beware
Beware
Out of the ash
I rise with my red hair
And I eat men like air

Леди Лазарь

Я снова это сделала.
Один год из десяти
Мне это удается.
Некое ходячее чудо, моя кожа
яркая, как абажур у нацистов,
моя правая ступня —
пресс-папье,
мое лицо — безликое, тонкое
полотняное полотно.
Сними салфетку.
О мой враг,
я тебя пугаю?
Нос, глазницы, полный набор зубов?
Кислое дыхание
исчезнет через день.
Скоро, скоро плоть,
которую пожирала могила,
будет как дома на мне,
и я буду улыбающейся женщиной.
Мне всего тридцать,
и, как у кошки, у меня девять жизней.
Это номер три.
Какая же я дрянь —
уничтожать себя каждое десятилетие!
Миллион волокон...
Толпа, грызущая арахис,
проталкивается, чтобы посмотреть,
как меня разворачивают по рукам и ногам —
большой стриптиз.
Господа, дамы,
это мои руки,
мои колени.
Пусть я кожа да кости,
тем не менее я та же самая, та же женщина.
В первый раз это случилось, когда мне было десять.
Это был несчастный случай.
Во второй раз я хотела
довести дело до конца и вообще не возвращаться.
Я качалась взаперти,
словно морская ракушка.
Им пришлось звать и звать
и снимать с меня червей, как липкие жемчужины.
Умирание —
это искусство, как и все остальное.
У меня это получается исключительно хорошо.

Я делаю это так, чтобы чувствовался ад.
Я делаю это так, чтобы это казалось реальным.
Пожалуй, можно сказать, что у меня есть призвание.
Это довольно легко сделать в камере,
довольно легко сделать это и остаться на месте.
Это театральное
возвращение средь бела дня
в то же место, к тому же лицу, к тому же грубому,
изумленному крику:
«Чудо!» —
который выбивает меня из колеи.
Взимается плата
за то, чтобы смотреть на мои шрамы, взимается плата
за то, чтобы слушать мое сердце —
оно действительно бьется! —
и взимается плата, очень большая плата
за слово или прикосновение,
или за каплю крови,
или за прядь моих волос, или за мою одежду.
Ну что, герр доктор,
ну что, герр враг,
я твой опус,
я твоя драгоценность,
чистое золото ребенка,
которое плавится в крике.
Я переворачиваюсь и горю.
Не думай, что я недооцениваю твою великую заботу.
Пепел, пепел...
Ты ковыряешь и шевелишь.
Плоть, кости — там ничего нет.
Кусок мыла...
Обручальное кольцо...
Золотая пломба...
Герр Бог, герр Люцифер,
берегитесь,
берегитесь!
Из пепла
я восстаю с моими рыжими волосами
и пожираю мужчин, как воздух.