Lyrics and translation 周杰倫 - 以父之名

以父之名

微涼的晨露 沾濕黑禮服
石板路有霧 父在低訴
無奈的覺悟 只能更殘酷
一切都為了通往聖堂的路
吹不散的霧 隱沒了意圖
誰輕柔踱步 停住
還來不及哭 穿過的子彈 就帶走 溫度
我們每個人都有罪 犯著不同的罪
我能決定誰對 誰又該要沈睡
爭論不能解決 在永無止境的夜
關掉你的嘴 唯一的恩惠
擋在前面的人都有罪 後悔也無路可退
以父之名判決 那感覺沒有適合字彙
就像邊笑邊掉淚 凝視著完全的黑
阻擋悲劇蔓延的悲劇會讓我沈醉
低頭親吻我的左手 換取被寬恕的承諾
老舊管風琴在角落 一直一直一直伴奏
黑色簾幕被風吹動 陽光無言的穿透
灑向那群被我馴服後的 獸
沈默的喊叫 沈默的喊叫 孤單開始發酵
不停對著我嘲笑 回憶逐漸延燒
曾經純真的畫面 殘忍的溫柔出現
脆弱時間到 我們一起來禱告
仁慈的父我已墜入 看不見罪的國度
請原諒我的自負 沒人能說沒人可說
好難承受 榮耀的背後刻著一道孤獨
閉上雙眼我又看見 當年那夢的畫面
天空是濛濛的霧 父親牽著我的雙手
輕輕走過 清晨那安安靜靜的石板路
低頭親吻我的左手 換取被寬恕的承諾
老舊管風琴在角落 一直一直一直伴奏
黑色簾幕被風吹動 陽光無言的穿透
灑向那群被我馴服後的 獸
沈默的喊叫 沈默的喊叫 孤單開始發酵
不停對著我嘲笑 回憶逐漸延燒
曾經純真的畫面 殘忍的溫柔出現
脆弱時間到 我們一起來禱告
仁慈的父我已墜入 看不見罪的國度
請原諒我的自負 沒人能說沒人可說
好難承受 榮耀的背後刻著一道孤獨
仁慈的父我已墜入 看不見罪的國度
請原諒我我的自負 刻著一道孤獨
仁慈的父我已墜入 看不見罪的國度
請原諒我的自負 沒人能說沒人可說
好難承受 榮耀的背後刻著一道孤獨
閉上雙眼我又看見 (那斑駁的家徽 我擦拭了一夜)
當年那夢的畫面 (孤獨的光輝 我才懂的感覺)
天空是濛濛的霧 (燭光 不 不停的 搖晃)
(貓頭鷹在窗櫺上 對著遠方眺望)
父親牽著我的雙手 (通向大廳的長廊)
輕輕走過 清晨那安安靜靜的石板路 (一樣說不出的滄桑 沒有喧囂 只有寧靜圍繞)
我慢慢睡著 天剛剛破曉

Во имя Отца

Прохладная утренняя роса, смочила мой черный костюм,
Туман стелется по каменной мостовой, отец тихонько говорит,
Беспомощное осознание, лишь больше жестокости,
Все это ради пути к святилищу.
Нерассеивающийся туман скрывает намерения,
Кто-то тихо ступает, останавливается…
Не успев даже заплакать, пуля, пронзив, уносит тепло.
Мы все грешны, каждый по-своему,
Я решаю, кто прав, а кто должен уснуть вечным сном.
Споры не решат ничего в этой бесконечной ночи,
Замолчи, это единственная милость.
Вставшие на моем пути — все виновны, и пути назад нет,
Во имя Отца вершится суд, нет слов, чтобы описать это чувство,
Как смех сквозь слезы, взгляд, устремленный в полную тьму.
Трагедия, предотвращающая трагедию, опьяняет меня,
Целую свою левую руку, в обмен на обещание прощения.
Старый орган в углу играет, играет, играет свою мелодию…
Черные занавески колышет ветер, солнце безмолвно проникает сквозь них,
Освещая тех зверей, которых я приручил.
Безмолвный крик, безмолвный крик, одиночество начинает бродить,
Непрестанно насмехаясь надо мной, воспоминания разгораются,
Картины былой невинности, жестокая нежность появляется,
Время хрупкости настало, давай помолимся вместе.
Милостивый Отец, я пал, не вижу границ царства греха,
Прости мою гордыню, никто не может сказать, никто не может сказать…
Так тяжело нести бремя славы, на ее обратной стороне высечено одиночество.
Закрываю глаза и снова вижу тот самый сон,
Небо затянуто туманом, отец держит меня за руку,
Мы тихо идем по тихой каменной мостовой ранним утром.
Целую свою левую руку, в обмен на обещание прощения.
Старый орган в углу играет, играет, играет свою мелодию…
Черные занавески колышет ветер, солнце безмолвно проникает сквозь них,
Освещая тех зверей, которых я приручил.
Безмолвный крик, безмолвный крик, одиночество начинает бродить,
Непрестанно насмехаясь надо мной, воспоминания разгораются,
Картины былой невинности, жестокая нежность появляется,
Время хрупкости настало, давай помолимся вместе.
Милостивый Отец, я пал, не вижу границ царства греха,
Прости мою гордыню, никто не может сказать, никто не может сказать…
Так тяжело нести бремя славы, на ее обратной стороне высечено одиночество.
Милостивый Отец, я пал, не вижу границ царства греха,
Прости мою гордыню, высечено одиночество.
Милостивый Отец, я пал, не вижу границ царства греха,
Прости мою гордыню, никто не может сказать, никто не может сказать…
Так тяжело нести бремя славы, на ее обратной стороне высечено одиночество.
Закрываю глаза и снова вижу (Выцветший фамильный герб, я протирал его всю ночь),
Тот самый сон (Одинокое сияние, теперь я понимаю это чувство),
Небо затянуто туманом (Свет свечи… не… непрерывно колеблется),
(Сова на оконной решетке смотрит вдаль),
Отец держит меня за руку (Длинный коридор, ведущий в зал),
Мы тихо идем по тихой каменной мостовой ранним утром (Та же невыразимая печаль, нет шума, лишь тишина вокруг),
Я медленно засыпаю, только-только забрезжил рассвет.