Paroles et traduction 25/17 - Ржавчина

Ржавчина

В советские годы про авторитетов
Еще не снимали скандальных телесюжетов
Винтом, черняшкой, марафетом по притонам где-то
Здоровье убивали только урки и поэты
Работяги спиртом обжигали глотки
Слухи и легенды ходили о воровских сходках
Пацанята собирались вечером у голубятни
Чтоб со свистом в небе чубатых погонять им
На районе в уважухе фиксатый дядя Вася
А по улицам открыто не ходили пидарасы
Участковый знал в лицо всю окрестную шпану
После танцев были драки в городском саду
За сказанное слово всегда могли спросить
И не надо тут горбатого лепить, моросить
Кого-то провожали в армию защищать страну
Кого-то на тюрьму, типа, искупать вину
Правда у каждого своя, я согласен
Но язык силы всем предельно ясен
В ярости бык атакует ткань красную
Человек может быть в сто раз опаснее
В дикие 90-е Шварценеггер с плаката
Сказал молодым: "Ты можешь всё, как Терминатор"
Никого не бойся, это новое время
Бери от жизни всё; кто не дает, ставь на колени
Старый урка хрипел, сжимал в руке заточку
Один против десяти спортсменов: "Бычье
Никаких правил, никаких понятий
Вы ж за деньги удавите отца родного с матерью"
Товарищи Калашников, Макаров, Токарев
Стали спорить друг с другом по-жестокому
Малиновый пиджак на плечах, как мантия
Короли из народа, демократия
Рыжье, бэха, пацаны шли к успеху
Черви съели тех, кто не успел с темы съехать
Романтично, как зефир в шоколаде
Это всё лохам покажут по телику в "Бригаде"
Правда у каждого своя, я согласен
Но язык силы всем предельно ясен
В ярости бык атакует ткань красную
Человек может быть в сто раз опаснее
"Слышь, это наш коммерс, мы его крыша
А вы чьи будете?" — "Щас всё распишем"
Такие разговоры теперь вы не услышите
И будет лучше, если будете как мыши вы
Посчитано, поделено, семь раз перепроверено
Никого не удивишь шестисотым мерином
Дела легальны, и всё меньше выстрелов
Свои чиновники, полковники, министры
Копают глубже русла для финансовых потоков
Все на крючке, свободных нету от оков пороков
Не дремлет око старшего брата
Одни щемятся в Лондон, другие заезжают в хаты
Зачем есть крошки, если есть красные корки?
Кому икорка, кому полынь горькая
Пока неудачники на кухнях синьку квасят
Серьезные люди бюджеты пилят железом власти
Правда у каждого своя, я согласен
Но язык силы всем предельно ясен
В ярости бык атакует ткань красную
Человек может быть в сто раз опаснее
Правда у каждого своя, я согласен
Но язык силы всем предельно ясен
В ярости бык атакует ткань красную
Человек может быть в сто раз опаснее
Правда у каждого своя, я согласен
Но язык силы всем предельно ясен
В ярости бык атакует ткань красную
Человек может быть в сто раз опаснее

Rust

In Soviet times, there were no scandalous TV reports
About criminal authorities, their deeds and their sorts
With chifir, heroin, and a pricked up style they'd roam the dens,
Only crooks and poets destroyed their health back then.
Workers burned their throats with harsh spirits' sting,
Rumors and legends swirled about thieves' gatherings.
Lads would gather by the dovecote in the evenings,
To chase crested pigeons in the sky with whistling greetings.
In the neighborhood, fixated Uncle Vasya held respect,
And openly, the streets were not a place where fags would trek.
The local cop knew all the surrounding punks by face,
After dances, fights would break out in the city's space.
For a word spoken, you could always be called to account,
No need to play the fool or try to weasel out.
Some were sent to the army, to defend the land,
Others to prison, to atone as the laws command.
Everyone has their own truth, I agree,
But the language of force is clear for all to see.
In its rage, a bull charges the red cloth with might,
A human can be a hundred times more dangerous in a fight.
In the wild 90s, Schwarzenegger from the poster's frame,
Told the youth: "You can do anything, like the Terminator's name."
Fear no one, this is a new era's dawn,
Take everything from life; bring those who resist to their knees, be gone.
An old crook rasped, clutching a shiv in his hand,
One against ten athletes: "You bullheaded band,
No rules, no concepts guide your way,
For money, you'd strangle your own parents, come what may."
Comrades Kalashnikov, Makarov, Tokarev,
Began to argue with each other, cruel and severe.
A crimson jacket on the shoulders, like a royal cloak,
Kings from the people, democracy's joke.
Redheads, BMWs, the boys strived for success,
Worms devoured those who failed to move on, I confess.
Romantic, like marshmallow dipped in chocolate's embrace,
This is all shown to suckers on TV in "Brigada's" space.
Everyone has their own truth, I agree,
But the language of force is clear for all to see.
In its rage, a bull charges the red cloth with might,
A human can be a hundred times more dangerous in a fight.
"Hey, this is our businessman, we're his roof,
And who are you?" - "We'll break it down, that's the proof."
You won't hear such conversations anymore,
And it's best if you stay quiet, like mice on the floor.
Counted, divided, checked seven times with care,
No one's surprised by a six-hundredth Mercedes, I swear.
Business is legal, and shots ring out less and less,
Our own officials, colonels, ministers, I confess.
They dig deeper channels for financial flows,
Everyone's hooked, no one's free from vice's woes.
The eye of the elder brother never sleeps,
Some huddle in London, others enter cells deep.
Why eat crumbs when there are red crusts to savor?
For some, caviar, for others, bitter wormwood's flavor.
While losers guzzle booze in kitchens with a sigh,
Serious people saw budgets with the iron of power, that's no lie.
Everyone has their own truth, I agree,
But the language of force is clear for all to see.
In its rage, a bull charges the red cloth with might,
A human can be a hundred times more dangerous in a fight.
Everyone has their own truth, I agree,
But the language of force is clear for all to see.
In its rage, a bull charges the red cloth with might,
A human can be a hundred times more dangerous in a fight.
Everyone has their own truth, I agree,
But the language of force is clear for all to see.
In its rage, a bull charges the red cloth with might,
A human can be a hundred times more dangerous in a fight.