Paroles et traduction Agnes Buen Garnås - Draumkvedet

Draumkvedet

Draumkvedet

Dette er eit visjonsdikt, som handlar om ein ung mann som fall i søvn julekvelden, og vakna til feiringa av trettandagen. Da fortalde han om draumen, ei reise til dødsriket og tilbake. Dette religiøse diktet
Har forankring i katolsk tru, men også i norrøn mytologi og i norsk folketru. Forskarane meiner at det
Er frå 1500-talet før reformasjonen vann fram.

I
Vil du meg lyde, eg kveda kan
Om einkvan nytan drengjen,
Alt om 'n Olav Åsteson,
Som heve sovi så lengje.
Han la seg ned om joleftan,
Sterkan svevnen fekk,
Vakna kje fyrr om trettandagjen,
Då folkjet åt kyrkjun gjekk.
Og det var Olav Åsteson,
Som heve sovi så lengje.
Han la seg ned om joleftan,
No hev 'n sovi så lengje,
Vakna kje fyrr om trettandagjen,
Då fuglana skoke vengjir.
Han vakna kje fyrr om trettandagjen,
Då soli rann i lie,
Då sala han ut fljotan folen,
Han ville åt kyrkjun rie.
Presten stend'e fyr altare
Og les opp lestine lange,
Olav set seg i kyrkjedynni
Og tel'e draumane mange.
Gamle mennar og unge
Dei gjev'e ette gaum'e
Med' han Olav Åsteson
Tel'e sine draume.
II
Eg la meg ned om joleftan,
Sterkan svevnen fekk,
Vakna kje fyrr om trettandagjen,
Då folkjet åt kyrkjun gjekk.
For månen skin'e
Og vegjine falle så vide.
Eg hev vori meg opp med sky
Og ned-att med havet svarte;
Den som vil mitt fotspor fylle,
Lær kje av blidom hjarta.
Eg hev vori meg opp med sky
Og ned-att med havsens grunne;
Den som vil mitt fotspor fylle,
Lær kje av blidom munne.
Eg hev vori meg opp med sky
Og ned-att på svarte dikje;
Eg hev sétt åt heite helvite
Og ein deil av himmerikje.
Eg hev fari ivi vigde vatnet
Og ivi djupe dalar;
Høyrer vatn, og ser det inkje,
Unde jordi så mune det fara.
Eg er så trøytt og ferde-mod,
Og inna så mune eg brenne;
Eg høyrer vatn, og fær det inkje,
Unde jordi så mune det renne.
Inkje kneggja soten min,
Inkje gøydde min hund'e,
Inkje gol dei ottefuglan':
Det tottest meg vera under.
Eg var meg i auromheime
I mange netter og trå,
Det veit gud i himmerik
Hosse mang ei naud eg såg.
Eg kan noko av kvòrjom
Derfyr tikjest eg frod;
Eg var longe i moldi mòka,
Ha eg tott den dauden god.
III
Fysste eg var i uteksti,
Eg fór ivi tynnyr-mog:
Sund'e gjekk mi skarlakskåpe
Og neglan' av kvòr min fot.
For månen skin'e
Og vegjine falle så vide.
Så var eg meg i uteksti
Igjennom den tynnyr-ring:
Sund'e gjekk mi skarlakskåpe
Og neglan' av kvòr min fing.
Kjem eg meg åt Gjallarbrui,
Ho heng'e så hågt i vinde;
Ho er òll med gulle slengji
Og saum i kvòrjom tinde.
Ormen høgg'e, og bikkja bit'e,
Og stuten stend midte på leii:
Tri er tingji på Gjallarbrui,
Og alle er gramme og vreide.
Bikkja bit, og ormen sting,
Og stuten stend og stangar –
Det slepp ingjen ivi Gjallarbrui
Som feller domane vrange.
Eg hev gjengji Gjallarbrui,
Ho er både bratt og lei;
Vassa så hev eg dei Våsemyran',
No er eg kvitt'e dei.
Va'i så hev eg dei Våsemyran',
Der hev kje sta'i meg grunn;
No hev eg gjengji Gjallarbrui
Med rapa mold i munn.
Eg hev gjengji Gjallarbrui,
Og der var krokane på;
Men eg totte tyngre dei Gaglemyran',
Gud bære den dei skò gå!
IV
Så kom eg meg åt votno dei,
Der isane brunne blå;
Gud skaut det i hugjen min:
Eg vende meg derifrå.
For månen skin'e,
Og vegjine falle så vide.
Eg var meg i auroheime,
Ingjen der eg kjende,
Berre ho sæle gudmor mi
Med raude gull på hende.
Sume fór ivi Grimaråsen
Og sume ivi Skålestrond,
Men dei som fór ivi Gjallarhylen,
Dei kome våte fram.
Så tok eg av på vetterstig
Alt på mi høgre hònd;
Der såg eg meg til Paradis,
Det lyser ivi vene lònd.
Der såg eg att'e gudmor mi;
Meg mune kje bet'e gange:
Reis du deg til Brokksvalin,
Der skò domen stande.
V
Kjem eg meg åt pilegrimskyrkjun,
Der var meg ingen mann kjend'e,
Berre ho gode gudmor mi
Med raude gull på hende.
I Brokksvalin
Der skò domen stande.
Der kom ferdi norantil,
Og den rei no så kvast;
Fyre rei Grutte gråskjeggje
Alt med sitt store brass.
Der kom ferdi norantil,
Det totte eg vera vesst;
Fyre rei Grutte gråskjeggje,
Han rei på svartan hest.
Der kom ferdi sunnantil,
Det tottest meg vera best;
Fyre rei sankte såle-Mikkjel,
Han rei på kvitan hest.
Der kom ferdi sunnantil,
Og den rei no så tvist;
Fyre rei sankte såle-Mikkjel,
Neste Jesum Krist.
Der kom ferdi sunnantil,
Ho tottest meg vera trå:
Fyre rei sankte såle-Mikkjel,
Og luren unde armen låg.
Det var sankte såle-Mikkjel,
Han bles i luren lange:
Og no skò alle såline
Fram fyr domen gange!
Men då skolv dei synde-såline
Som ospelauv fyr vinde,
Og kvòr den, kvòr den sål der var,
Ho gret fyr syndine sine.
Det var sankte såle-Mikkjel,
Han vog i skåle-vikt;
Så vog han alle synde-såline
Bort til Jesum Krist.
VI
Eg såg meg einom drengjen,
Det fysste eg vart ved,
Liten småsvein bar han i fangje
Og gjekk i jordi til knes.
I Brokksvalin
Der skò domen stande.
Kjem eg meg åt manne dei,
Kåpa den var bly:
Hass arme sål i dessom heime
Var trong i dyre tid.
Kjem eg meg åt monno dei,
Dei bar på gloande jord:
Gud nå'e dei fattige såline
Som flutte deildir i skog!
Kjem eg meg åt bonno dei,
Dei stoge så hågt på glo:
Gud nå'e dei synduge såline,
Ha banna bort far og mor!
Kjem eg meg åt podda og ormen
Dei hoggje kvòrare med tanne:
Det var synduge syskjeni
Som ha'e kvòrare banna.
Der møtte eg dei ormane tvei,
Dei bit'e kvòrare i sporde:
Det var dei synduge syskjenbonni
Som gifte kvòrare på jordi.
Kjem eg meg åt Syslehuset,
Det var trollkjeringan' inne:
Dei sto kinna i raude blodet,
Det var så tung ei vinne.
Der er heitt i helvite,
Heitar hell nokon hyggje;
Der hengde dei 'pivi ein tjørukjetil
Og brytja ned-i ein presterygg'e.
VII
Sæl er den i fø'esheimen
Fatige gjev'e sko:
Han tar inkje berrføtt gange
På kvasse heklemog.
Tunga talar,
Og sanning svarar på domedag.
Sæl er den i fø'esheimen
Fatige gjev'e ku:
Han tar inkje sumlug gange
På håge Gjallarbru.
Sæl er den i fø'esheimen
Fatige gjev'e brau:
Han tar inkje ræ'ast i auromheime
Fyr horske hundegau.
Sæl er den i fø'esheimen
Fatige gjev'e konn:
Han tar ikkje ræ'ast på Gjallarbrui
Fyr kvasse stutehonn.
Sæl er den i fø'esheimen
Fatige gjev'e mat:
Han tar inkje ræ'ast i auromheime
Anten fyr hæ'e hell hat.
Sæl er den i fø'esheimen
Fatige gjev'e klæ'e:
Han tar inkje ræ'ast i auromheime
Fyr håge kjellar-bræ'e.
Tunga talar,
Og sanning svarar på domedag.
VIII
Gamle mennar og unge
Dei gjev'e etter gaum'e
Det var han Olav Åsteson,
No hev han tålt sine draume.

(Frå Utval av norske folkeviser ved Knut Liestøl og Moltke Moe, 1971)

Ordforklaringar
Nytan: dugande
Skoke: rista, av skake
Fljotan: rask, snar
Lestine: dei heilage tekstane
Dynni: døra
Dei gjev'e ette gaum'e: dei gir akt på det
Blidom: dativ av blid
Dikje: hengjemyr
Vigde vatnet: heilag elv i dødsriket
Ferde-mod: trøytt av ferda
Soten: svart hest, her: helhesten
Ottefuglan: morgonfuglane
Auromheime: den andre verda
Trå: som går langsamt
Kvorjom: kvart (dativ av kvòr: kvar og ein)
Frod: vis, klok
Longe i moldi mòka: for lang tid sidan gravlagd
Uteksi: ei samanblanding av extasis: bortrykking frå lekamen og exitus: utferd; her: sjela si ferd til
Dødsriket
Tynnyr-mog: tornemo
Skarlakskåpe: kåpe i fint, høgraudt ullstoff
Gjallarbrui: gullagd bru over elva Gjoll, som førte til Hel,
Dødsriket

Draumkvedet

Песнь о грёзах

Это визионерская поэма о юноше, уснувшем в Сочельник и проснувшемся только к празднованию Тринадцатого дня после Рождества. Он рассказал о своем сне, путешествии в царство мёртвых и обратно. Эта религиозная поэма
основана на католической вере, но также и на скандинавской мифологии и норвежском фольклоре. Исследователи полагают, что она
появилась в 16 веке, до победы Реформации.

I
Хочешь, спою тебе былину,
О славном юноше,
О нём, об Олаве Остесоне,
Что спал так долго.
Лёг он спать в Сочельник,
Крепко его сморил сон,
Не просыпался до самого Тринадцатого дня,
Когда уж люди в церковь шли.
И был то Олав Остесон,
Что спал так долго.
Лёг он спать в Сочельник,
И спит он до сих пор,
Не просыпался до самого Тринадцатого дня,
Когда птицы крыльями трясли.
Не просыпался до самого Тринадцатого дня,
Пока солнце не взошло,
Тогда оседлал он ретивого жеребца,
В церковь поскакать решил.
Священник у алтаря стоит
И Писание читает,
Олав садится у церковных дверей
И сны свои вспоминает.
Старики и младшие
Внимали с интересом,
Как он, Олав Остесон,
Рассказывал свои грёзы.
II
Лёг я спать в Сочельник,
Крепко меня сморил сон,
Не просыпался до самого Тринадцатого дня,
Когда уж люди в церковь шли.
Ведь луна светила,
И тропы белели вдали.
Поднимался я до небес
И опускался в пучину морскую;
Кто хочет идти по моим стопам,
Не слушай велений сердца своего.
Поднимался я до небес
И опускался на дно морское;
Кто хочет идти по моим стопам,
Не слушай велений разума своего.
Поднимался я до небес
И опускался в чёрную топь;
Я видел адскую бездну
И часть небесного царства.
Перешёл я священную реку
И прошёл глубокие долины;
Слышу воду, но не вижу её,
Под землёй она течёт.
Устал я в пути,
И мучает меня жажда;
Слышу воду, но не могу напиться,
Под землёй она струится.
Не встаёт на колени конь мой,
Не лает моя собака,
Не поют птицы утренние:
Диво дивное!
Был я в мире ином
Много ночей подряд,
Бог на небесах знает,
Сколько бед я повидал.
Я знаю многое,
Потому и кажусь мудрым;
Долго лежал я в могиле холодной,
И смерть казалась мне благом.
III
Сначала шёл я в экстазе,
Пробирался сквозь тернии;
Разорвалась моя алая мантия,
И ногти с ног моих слетели.
Ведь луна светила,
И тропы белели вдали.
Так шёл я в экстазе
Сквозь терновый венок:
Разорвалась моя алая мантия,
И ногти с пальцев моих слетели.
Добрёл я до моста Гьяллар,
Высоко он над пропастью висит;
Весь он из золота скован
И блестящими нитями прошит.
Змей жалит, и собака кусает,
А бык стоит посреди моста:
Три стража на мосту Гьяллар,
И все они злы и свирепы.
Собака кусает, и змей жалит,
А бык стоит, бодает –
Никто не пройдёт по мосту Гьяллар,
Кто на суд неправедный идёт.
Пересёк я мост Гьяллар,
Он был крут и долог;
Тяжелы были топи Ваза,
Теперь я свободен от них.
Прошёл я топи Ваза,
Где не было мне опоры;
Теперь пересёк я мост Гьяллар
С комком земли во рту.
Перешёл я мост Гьяллар,
Где крючья торчали;
Но тяжелее показались мне топи Гагле,
Боже, помоги тем, кто там идёт!
IV
Подошёл я к озеру,
Где лёд горел синим пламенем;
Бог надоумил меня:
Я отвернулся от него.
Ведь луна светила,
И тропы белели вдали.
Был я в мире ином,
Никого там не узнал,
Только крёстная моя
С золотом красным в руках.
Одни шли через гору Гримар,
Другие – по берегу Скале,
Но те, кто шли через долину Гьяллар,
Выходили мокрыми.
Тогда свернул я на зимнюю тропу
По правую руку от себя;
Там увидел я райские кущи,
Озарённые светом дивным.
Там увидела меня крёстная моя;
Не могла я дальше идти:
Ступай же ты к Брокксвалину,
Там будет суд вершиться.
V
Пришёл я к церкви паломников,
Но никого там не узнал,
Только крёстная моя
С золотом красным в руках.
В Брокксвалине
Там будет суд вершиться.
С севера процессия приближалась,
И скакала она так быстро;
Впереди скакал Грутте Седобородый
Со своим огромным рогом.
С севера процессия приближалась,
Зловещей она мне показалась;
Впереди скакал Грутте Седобородый,
На вороном коне.
С юга процессия приближалась,
И показалась она мне лучше;
Впереди скакал святой Михаил,
На белом коне.
С юга процессия приближалась,
И скакала она величаво;
Впереди скакал святой Михаил,
А рядом Иисус Христос.
С юга процессия приближалась,
И показалась она мне медленной:
Впереди скакал святой Михаил,
А трубу нёс под мышкой.
То был святой Михаил,
Он затрубил в длинную трубу:
И все души
Предстали на суд!
И затрепетали грешные души,
Как листья осиновые на ветру,
И каждая душа,
Оплакивала грехи свои.
То был святой Михаил,
Он взвешивал на весах;
Он взвесил все грешные души
И отдал Иисусу Христу.
VI
Увидел я юношу,
Изумлению моему не было предела,
Маленький мальчик нёс его на руках
И шёл, по колено утопая в земле.
В Брокксвалине
Там будет суд вершиться.
Подошёл я к человеку,
Мантия его была из свинца:
Бедная его душа
Страдала в тяжёлые времена.
Подошёл я к людям,
Они несли раскалённую землю:
Боже, помилуй бедные души,
Что носили брёвна в лесу!
Подошёл я к крестьянам,
Они стояли на раскалённых углях:
Боже, помилуй грешные души,
Что прокляли отца с матерью!
Подошёл я к жабе и змею,
Они кусали друг друга:
То были грешные брат с сестрой,
Что проклинали друг друга.
Встретил я двух червей,
Они жалили друг друга в раны:
То были грешные супруги,
Что поженились на земле.
Подошёл я к дому Сислей,
Внутри были ведьмы:
Они стояли по колено в крови,
Страшная была картина.
Жарко в аду,
Жарче, чем в любом очаге;
Там подвешивали к крюку
И бросали в огонь.
VII
Блажен тот, кто в земной жизни
Бедным обувь даёт:
Не придётся ему босым идти
По острым камням.
Язык говорит,
И истина откроется в Судный день.
Блажен тот, кто в земной жизни
Бедным корову даёт:
Не придётся ему идти
По страшному мосту Гьяллар.
Блажен тот, кто в земной жизни
Бедным хлеб даёт:
Не придётся ему бояться в мире ином
Лая адских псов.
Блажен тот, кто в земной жизни
Бедным коня даёт:
Не придётся ему бояться на мосту Гьяллар
Острых рогов быка.
Блажен тот, кто в земной жизни
Бедным еду даёт:
Не придётся ему бояться в мире ином
Ни голода, ни жажды.
Блажен тот, кто в земной жизни
Бедным одежду даёт:
Не придётся ему бояться в мире ином
Ледяного холода.
Язык говорит,
И истина откроется в Судный день.
VIII
Старики и младшие
Внимали с интересом.
То был он, Олав Остесон,
Рассказал он свои грёзы.

(Из сборника норвежских народных баллад Кнута Лиестула и Мольтке Мо, 1971 г.)

Словарь
Доблестный: доблестный
Трясли: трясли, от трясти
Ретивый: быстрый, стремительный
Писание: священные тексты
Двери: дверь
Они обратили внимание: они обращают внимание на это
Доброе: дательный падеж от добрый
Трясина: зыбучие пески
Священная река: священная река в царстве мертвых
Устал в пути: устал от путешествия
Ворон конь: черный конь, здесь: адский конь
Птицы утренние: утренние птицы
Иной мир: другой мир
Медленно: медленно
Каждый: каждый (дательный падеж от каждый: каждый)
Мудрый: мудрый, знающий
Долго лежал в могиле холодной: давно похоронен
Экстаз: сочетание экстаза: выход из тела и кончина: уход; здесь: путешествие души к
Царство мертвых
Тернии: терновник
Алая мантия: мантия из тонкой, ярко-красной шерстяной ткани
Мост Гьяллар: мост, покрытый золотом, над рекой Гьелл, ведущий в Хель,
Царство мертвых