Paroles et traduction Александр Розенбаум - Братан

Братан

От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И в жиру застыл обглоданный мосол.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох
В угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал,
Только не мычал,
Помнишь, Серый, как тепло
Было в дворницкой,
Где татарин нас, малых,
Привечал.
Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый, беспородный, как и мы.
Но закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда
Кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним
Теста одного.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли
На него.
Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
Согревала нас она,
Молью битая,
Ровно тысячу семьсот
Сорок восемь дней,
А когда ушёл я с зоны
На "крытую",
Уступил братан -
На "крытой" нужней.
Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла
В аккурат на годовщину Октября.
А отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла:
Всё, что было в этой жизни, всё не зря.
И я гоняю в "дальнобой",
А Серый - стропалем,
Три пацанки на двоих
Да один сынок.
Раз в неделю посидим,
Взяли - хлопнули,
Беспородные, как тот
Голубок.
Вроде выпили немного,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру,
И собираться стал Серёга -
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу поутру.
И ничего, что я не стал
Академиком,
Но не прошла мимо меня
Жизни красота.
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче, если рядом
Братан.

Brother

The can is swelling with cigarette butts,
The house is hazy with smoke,
And a gnawed bone has set in the grease.
I'm sitting with my brother in the kitchen
At the dinner table,
We drink vodka and remember this and that.
How mom used to scatter peas
In the corner of the room,
The drunk stepfather butted the table,
He just didn't moo,
Remember, Grey, how warm it was
In the janitor's room,
Where the Tatar, us little ones,
Welcomed.
The cat ate the pigeons,
And there was only one,
A blue pigeon, mongrel, just like us.
But Seryozhka bit his lip,
Stabbed the cat with a Finnish knife,
We were two years away from prison.
And then woke up in us
Father's blood,
Mother admitted that we are with him
One dough.
Our stepfather began to fear us,
He stood with a white face,
If my brother and I went
On him.
They saw us off early in the morning
From the native porch,
Crazy life wound the first term.
And mama handed us
Father's quilted jacket,
Patched up and down.
She warmed us,
Moth-eaten,
Exactly one thousand seven hundred
Forty-eight days,
And when I left the zone
On the "covered",
Brother gave in -
It's more necessary on the "covered".
But mama didn't wait for us
And she died quietly
Just in time for the anniversary of October.
And stepfather, bastard, disappeared on BAM,
We don't hold a grudge against him:
Everything that was in this life was not in vain.
And I drive a truck,
And Grey is a slinger,
Three girls for two
Yes, one son.
We'll sit down once a week,
We took it - хлопнули,
Mongrel, like that one
Dove.
It seems we drank a little,
The house turned gray with smoke,
Unwound, dragged along the gut,
And Seryoga began to gather -
It was a hard day today,
Yes, and I'm on the road again in the morning.
And it's okay that I didn't become
Academic,
But it didn't pass me by
The beauty of life.
Let someone find it difficult
Mondays,
And it's easier for me if I'm next to you
Brother.