Paroles et traduction Barbara - Drouot - Live à l'Olympia, 1978

Drouot - Live à l'Olympia, 1978

Dans les paniers d'osier de la salle des ventes
Une gloire déchue des folles années trente
Avait mis aux enchères, parmi quelques brocantes
Un vieux bijou donné par quel amour d'antan
Elle était là, figée, superbe et déchirante
Ses mains qui se nouaient, se dénouaient tremblantes
Des mains belles encore, déformées, les doigts nus
Comme sont nus, parfois, les arbres en Novembre
Comme tous les matins, dans la salle des ventes
Bourdonnait une foule, fiévreuse et impatiente
Ceux qui, pour quelques sous, rachètent pour les vendre
Les trésors fabuleux d'un passé qui n'est plus
Dans ce vieux lit cassé, en bois de palissandre
Que d'ombres enlacées, ont rêvé à s'attendre
Les choses ont leurs secrets, les choses ont leurs légendes
Mais les choses nous parlent si nous savons entendre
Le marteau se leva, dans la salle des ventes
Une fois, puis deux fois, alors, dans le silence
Elle cria: "Je prends, je rachète tout ça
Ce que vous vendez là, c'est mon passé à moi"
C'était trop tard, déjà, dans la salle des ventes
Le marteau retomba sur sa voix suppliante
Elle vit s'en aller, parmi quelques brocantes
Le dernier souvenir de ses amours d'antan
Près des paniers d'osier, dans la salle des ventes
Une femme pleurait ses folles années trente
Et revoyait soudain défiler son passé
Défiler son passé, défiler son passé
Car venait de surgir, du fond de sa mémoire
Du fond de sa mémoire, un visage oublié
Une image chérie, du fond de sa mémoire
Son seul amour de femme, son seul amour de femme
Hagarde, elle sortit de la salle des ventes
Froissant quelques billets, dedans ses main tremblantes
Froissant quelques billets, du bout de ses doigts nus
Quelques billets froissés, pour un passé perdu
Hagarde, elle sortit de la salle des ventes
Je la vis s'éloigner, courbée et déchirante
De ses amours d'antan, rien ne lui restait plus
Pas même ce souvenir, aujourd'hui disparu...

Дроо - Живое выступление в Олимпии, 1978

В плетеных корзинах аукционного зала
Упавшая слава безумных тридцатых
Выставила на торги, среди разной рухляди,
Старинное украшение, подарок былой любви.
Она стояла там, застывшая, величественная и трогательная,
Ее руки сжимались, разжимались, дрожа,
Руки все еще красивые, деформированные, с обнаженными пальцами,
Как обнажены, порой, деревья в ноябре.
Как и каждое утро, в аукционном зале
Гудела толпа, возбужденная и нетерпеливая,
Те, кто за гроши покупают, чтобы перепродать,
Сказочные сокровища прошлого, которого больше нет.
В этой старой сломанной кровати из палисандра
Сколько переплетенных теней мечтали о встрече.
У вещей есть свои секреты, у вещей есть свои легенды,
Но вещи говорят с нами, если мы умеем слушать.
Молоток поднялся в аукционном зале,
Раз, затем два, и тогда, в тишине,
Она закричала: "Я беру, я выкупаю все это,
То, что вы продаете, — это мое прошлое".
Было уже слишком поздно, в аукционном зале
Молоток опустился на ее умоляющий голос.
Она видела, как уходит, среди разной рухляди,
Последнее воспоминание о ее былой любви.
Возле плетеных корзин, в аукционном зале,
Женщина оплакивала свои безумные тридцатые
И вдруг снова увидела, как проносится ее прошлое,
Проносится ее прошлое, проносится ее прошлое.
Ведь из глубин ее памяти возникло,
Из глубин ее памяти, забытое лицо,
Любимый образ, из глубин ее памяти,
Ее единственная любовь, ее единственная любовь.
Обезумевшая, она вышла из аукционного зала,
Скомкав несколько банкнот в дрожащих руках,
Скомкав несколько банкнот кончиками обнаженных пальцев,
Несколько скомканных банкнот за потерянное прошлое.
Обезумевшая, она вышла из аукционного зала,
Я видела, как она уходит, сгорбленная и трогательная.
От ее былой любви ничего не осталось,
Даже это воспоминание, теперь исчезнувшее...