Paroles et traduction Big Country - The Hostage Speaks

The Hostage Speaks

The desert dust was rising from a military convoy
As it ran into the city with a cargo of despair
It waved away the roadblocks, as it dodged among the car bombs
For the cameras of the tourists in the foxhole inn
In the shadows of the ghetto there′s a man beneath a blanket
Being kicked into the basement with his hands behind his head
They read him his confession, he agrees in his confusion
Then he asks for absolution from the cameraman
There is no love in the voice of the diplomat
He's running around in circles
There is no fear in the word of the journalist
He′s seen it all before
I've had enough of holy men and holy wars
I wish that I was far away from here... away... away
Well I've had enough of holy men and holy wars
I wish that I was far away from here... away... away
We hear you have a story said the fearless freedom fighter
About jet fighters and missiles and the way the east was won
In the street the flags are burning for the women veiled and howling
And the schoolboys fire machine guns for the man from CNN
There is no love in the voice of the diplomat
He′s running around in circles
There is no fear in the word of the journalist
He′s seen it all before
He's had enough of holy men and holy wars
I wish that I was far away from here... away... away
Well I′ve had enough of holy men and holy wars
I wish that I was far away from here... away... away
On a runway west of Berlin there's a general and a contract
For the network man′s exclusive and the sponsors campaign plan
In the headlights of the limo there's a smiling politician
For once they lock you up they never really set you free
I′ve had enough of holy men and holy wars
I wish that I was far away from here... away... away
And I've had enough of holy men and holy wars
I wish that I was far away from here... away... away... away

Речь Заложника

Поднималась пыль пустынная вслед за колонной военной,
Что в город несёт отчаянье, страшный, смертельный груз.
Мимо шлагбаумов прорываясь, лавируя средь машин взорванных,
На радость туристам с камерами, что в гостинице за стеклом.
В тени гетто, под одеялом, мужчина лежит,
Его пинками в подвал загоняют, руки за голову скрутив.
Читают ему признание, он соглашается в смятении,
И просит у оператора отпущения грехов.
Нет любви в голосе дипломата,
Он бегает по кругу.
Нет страха в словах журналиста,
Он всё это уже видел.
Мне надоели святоши и священные войны,
Хотел бы я быть далеко отсюда... далеко... далеко.
Мне надоели святоши и священные войны,
Хотел бы я быть далеко отсюда... далеко... далеко.
"У тебя есть история", - сказал бесстрашный борец за свободу,
"О реактивных истребителях, о ракетах, о том, как был завоеван Восток".
На улицах горят флаги, женщины в чадрах воют,
А школьники палят из автоматов для парня из CNN.
Нет любви в голосе дипломата,
Он бегает по кругу.
Нет страха в словах журналиста,
Он всё это уже видел.
Ему надоели святоши и священные войны,
Хотел бы я быть далеко отсюда... далеко... далеко.
Мне надоели святоши и священные войны,
Хотел бы я быть далеко отсюда... далеко... далеко.
На взлетной полосе к западу от Берлина генерал и контракт,
Эксклюзив для телевизионщика и спонсорский план кампании.
В свете фар лимузина улыбающийся политик,
Ведь однажды посадив тебя, они никогда по-настоящему не отпустят.
Мне надоели святоши и священные войны,
Хотел бы я быть далеко отсюда... далеко... далеко.
Мне надоели святоши и священные войны,
Хотел бы я быть далеко отсюда... далеко... далеко... далеко.