Morbidez - CAPICUA traduction en russe

Morbidez

É uma certa morbidez de ver sempre o lado mau
Como aqueles que param p'ra ver os acidentes
Dizes que é só lucidez e que em ti é natural
Mas eu acho que é a mágoa que te suja as lentes
Uma certa surdidez de ver sempre o que é pior
Como aqueles amantes descrentes no amor
Mas mantens a solidez, que te faz semprе maior
Do que a perda, do que еssa sombra, do que essa dor

Apontas a lanterna para a cova ignorando o sol que bate na encosta
A montanha está iluminada mas nem o notas
Se subisses, vias a paisagem mas nem o gostas
As tuas sobrancelhas são como a linha do horizonte
Parecem concretas, como a ponte
Parecem estar próximas, ao alcance
Mas encerram a lonjura do fim do mundo
E o buraco é fundo, é bem fundo
Esgravatas na terra à procura das ossadas da tua história
Em busca de uns fiapos de fé e de memória
P'ra compor um sentido, para dar um sentido
E se tivesses sentido, ou talvez persentido
O que teria mudado? Nada
Nem meio cheio, nem meio vazio, um copo quebrado, partido
De tanto brindarmos uma e outra vez
Ao meu otimismo e à tua morbidez

O dia em que ele não veio foi, foi de tristeza p'ra mim
O dia em que ele não veio foi, foi de tristeza p'ra mim
Sereia do mar levou
Nem meio cheio, nem meio vazio, um copo partido
Nem meio cheio, nem meio vazio, um copo partido
Nem meio cheio, nem meio vazio, um copo partido
Nem meio cheio, nem meio vazio, um copo partido
Sereia do mar levou

É uma certa morbidez de ver sempre o lado mau
Como aqueles que param p'ra ver os acidentes
Dizes que é só lucidez e que em ti é natural
Mas eu acho que é a mágoa que te suja as lentes
Uma certa surdidez de ver sempre o que é pior
Como aqueles amantes descrentes no amor
Mas mantens a solidez, que te faz sempre maior
Do que a perda, do que essa sombra, do que essa dor

Мрачность

В этой склонности видеть лишь плохое есть мрачный оттенок,
Как у тех, кто останавливается, чтоб глазеть на аварии.
Говоришь, это трезвость ума, что в тебе естественна,
Но, по-моему, горечь туманит твои стекла.
Это глухота к свету — замечать лишь самое худшее,
Как те влюбленные, что разуверились в любви.
Но ты держишься стойко, и это делает тебя сильнее,
Чем утрата, чем эта тень, чем эта боль.

Ты направляешь фонарь в могилу, игнорируя солнце на склоне.
Вся гора в свете, но ты этого не видишь.
Поднявшись, ты бы разглядел пейзаж, но тебе не нравится.
Твои брови — как линия горизонта,
Кажутся осязаемыми, как мост,
Кажутся близкими, в пределах досягаемости,
Но скрывают в себе даль края света.
А яма глубока, очень глубока.
Ты копаешься в земле, ища кости своей истории,
В поисках клочков веры и памяти,
Чтобы собрать смысл, чтобы найти смысл.
И если бы ты чувствовал или, может, ощущал
Что изменилось бы? Ничего.
Не наполовину полон, не наполовину пуст — разбитый стакан,
Столько раз мы поднимали тосты —
За мой оптимизм и твою мрачность.

День, когда он не пришел, был, был печальным для меня,
День, когда он не пришел, был, был печальным для меня,
Морская сирена унесла,
Не наполовину полон, не наполовину пуст — разбитый стакан,
Не наполовину полон, не наполовину пуст — разбитый стакан,
Не наполовину полон, не наполовину пуст — разбитый стакан,
Не наполовину полон, не наполовину пуст — разбитый стакан,
Морская сирена унесла.

В этой склонности видеть лишь плохое есть мрачный оттенок,
Как у тех, кто останавливается, чтоб глазеть на аварии.
Говоришь, это трезвость ума, что в тебе естественна,
Но, по-моему, горечь туманит твои стекла.
Это глухота к свету — замечать лишь самое худшее,
Как те влюбленные, что разуверились в любви.
Но ты держишься стойко, и это делает тебя сильнее,
Чем утрата, чем эта тень, чем эта боль.