Paroles et traduction David Allan Coe - Family Album

Family Album

On Sunday after church there′d always be a picnic
There'd be kinfolks callin′ until dawn
Me I'd play the guitar and my Uncle Merle would sing
And grandpa he'd play that fiddle all night long
Now the women folk they would work out in the kitchen
You could smell that food for miles and miles around
Paw he was prayin′ my brother Jack would bring him down some moonshine
Just so′s that he could warsh those viddle down
As soon as all the kids got tired of playin' horseshoes
Mama she′d call me over to her side
You know she'd say I′d like to take some pictures
You could see her face light up with pride
And then she'd bring out that worn out family album
Its faded pictures some with corners torn
She′d laugh and poin and tell me funny stories
And look she'd say why that's the day that you were born
And I′d sit and reminisce each picture with her
And I′d listen to her laughter and her sighs
But underneath I knew how much I'd hurt her
For I′d put teardrops in my mama's eyes

In my mama′s eyes I've never done a wrong thing
I was still a baby in my mama′s eyes
That old family album she'll keep on her night stand
Right next to the Bible until the day she dies

Through all those years in prison she stuck by me
And she came to visit anytime she could
Well I remember at my trial when she testified she loved me
And she told the judge I'd always been so good
Then later through the fame she watched me blossom
From just a local country singer to a great big star
She listened to all my records for the hidden meanings
And she came to hear me sing in all those dim lit bars
And she read all the things they wrote about me
But she knew deep in her heart that it was lies
No she don′t hide her head in shame when someone says my name
You′ll find no teardrops in my mama's eyes
In my mama′s eyes...
Right next to the Bible until the day she dies

Семейный альбом

По воскресеньям, после церкви, всегда был пикник,
Родня собиралась и гуляла до рассвета.
Я играл на гитаре, дядя Мерл пел,
А дедушка всю ночь играл на скрипке.
Женщины суетились на кухне,
Запах еды разносился на мили вокруг.
Папа молился, чтобы брат Джек принёс ему самогона,
Чтобы запить всю эту еду.
Как только детишки уставали играть в подковы,
Мама подзывала меня к себе.
Знаешь, она говорила: "Я хочу сделать несколько снимков", -
И её лицо светилось гордостью.
А потом она доставала этот потрёпанный семейный альбом,
Его выцветшие фотографии, некоторые с оборванными уголками.
Она смеялась, указывала на них и рассказывала забавные истории,
И, глядя, говорила: "Вот, смотри, это день, когда ты родился".
И я сидел и вспоминал каждую фотографию вместе с ней,
Слушал её смех и вздохи.
Но в глубине души я знал, как сильно я её ранил,
Потому что я заставлял маму плакать.

В глазах моей мамы я никогда не делал ничего плохого,
Я всё ещё был ребёнком в глазах моей мамы.
Этот старый семейный альбом она будет хранить на своей тумбочке,
Рядом с Библией, до самой своей смерти.

Все эти годы в тюрьме она поддерживала меня,
И приходила навестить меня всякий раз, когда могла.
Я помню, как на суде она свидетельствовала, что любит меня,
И сказала судье, что я всегда был таким хорошим.
Потом, уже после, она наблюдала, как я расцветал,
Из простого местного кантри-певца превращаясь в большую звезду.
Она слушала все мои записи, ища в них скрытый смысл,
И приходила послушать, как я пою, во всех этих тускло освещённых барах.
И она читала всё, что обо мне писали,
Но в глубине души знала, что это ложь.
Нет, она не прячет голову от стыда, когда кто-то произносит моё имя,
В глазах моей мамы ты не найдёшь слёз.
В глазах моей мамы...
Рядом с Библией, до самой своей смерти.