Paroles et traduction Donatan feat. Pezet, Gural & PIH - Budź Się

Budź Się

Chcemy mieć: niemieckie fury, japońskie motocykle
Amerykańskie buty i zaliczyć tajską cipkę
Mamy: morza i góry, Bałtyk i Murzasichle
I robimy awantury pijąc wódkę i miód pitny

Ze słowiańskiej kultury w sobie mam słowiańską krew
Wcale jej nie czuję, ale budzi czasem dziwny zew
I gdy wypiję to robi się patetycznie, krzyczę kocham, czy zabiję
Przy czym szlocham albo wyję

Moja ekipa bez koszulek, na ulicach śnieg
Śpiewamy chórem "Chryzantemy złociste"
Kultura i etyka – szybko jakoś znika, gdzieś
Choć każdy czuje, że dać w mordę za ojczyznę chce

Za tych, co na obczyźnie kielon w górę, zdrowie pij
Słowianin, Polak, pije, żyje, będzie w mordę bił
Gdy tryb biesiadny włącza się, poranek wita klin
Stado, gromadny styl nim wpadnie do nas sławny spleen

Ukradkiem flaszka drży tu z kolejnym brzaskiem
Co inteligentniejszy wie, że zrobiło się przaśnie
Literatura, wiedza i kultura w błoto znów
Nie lubię w sobie tego gbura, chcę mieć spokój już

Flow z Poznania, tu gdzie polańskie plemię
W furach amerykańskich, afrykańskie bębnienie
Czuć afgańskie palenie, jemy ormiańskie jedzenie
Świata mam szamańskie widzenie

Dziś polskie gadanie, stoi wojskiem na scenie
Czujesz swojskie dudnienie na japońskim systemie?
Preferuję starowiejskie leczenie
Po przez miejskie brzmienie czuć słowiańskie korzenie

Wiązkowy raggamuffin, niech poleje się Stolichnaya
Let's get goofy - wszystkie bandy okoliczne znam
Zmieniam oblicza, gra
Pierwsi do picia i do bicia
Niegdyś nie uświadczysz ich na Woronicza, dziś

Gadka tajemnicza, jak byś golił Hitchcocka
Odpalam zapalniczką, blant
Walę w ryj, jak Kliczko, mam
Tą magiczną gadkę specyficzną, swoją publiczność
Z nią piję pod tą okoliczność

To morduje na ulicach!

Całuję ziemię przodków
Tu po wrogach pozostał popiół
Za plecami czuję bezkres betonowych bloków
To duma tak w oczach błyszczy
Nie zostawiamy zwłok bliskich na polu bitwy

Może kimam głośno jak świnia, ale jestem swój człowiek
Mówię wprost, co mi leży na wątrobie
Jestem stąd, wiesz z czego te strony słyną
Nawet Meksyki w stanach wpierdalają nasz bigos

Rzadko nosimy zegarki, szczęście mamy częściej niż czasem
Gdy jest cisza, my tęsknimy za hałasem
Nieraz głową w ścianę, innym razem pestka
Wszystko zgodnie z prawem, niekoniecznie w tych kodeksach

Zmarszczki na twarzach, jak piętna wypalone na bydlętach
Nie chcesz z nami wypić wódki, niech cię broni boska ręka
Nie raz styrani, zalani w trupa, Bóg jest z nami
Poza tym zbyt wielcy by upaść z modlitwą na ustach

Idziemy ciemną drogą
Tylko nasze kobity tak grzeszą urodą
Lewactwo pluje jadem
Ciemnogród z lasu, my?
My, to pamięć najlepszych czasów!

Проснись

Мы хотим иметь: немецкие тачки, японские мотоциклы,
Американские ботинки, и трахнуть тайскую киску.
У нас есть: моря и горы, Балтика и Murzasichle,
И мы устраиваем дебоши, попивая водку и медовуху.

Из славянской культуры во мне течёт славянская кровь.
Я не очень-то её чувствую, но иногда она пробуждает во мне странное желание.
И когда я напьюсь, то становлюсь таким сентиментальным, кричу, что люблю, или убью,
При этом рыдаю или вою.

Моя команда без рубашек, на улицах снег.
Мы хором поём "Золотые хризантемы".
Культура и этика – куда-то быстро исчезают,
Хотя каждый чувствует, что хочет дать в морду за Родину.

За тех, кто в чужих краях, поднимает бокал, пьёт за здоровье!
Славянин, поляк, пьёт, живёт, будет биться до последнего!
Когда включается застольный режим, утро встречает клиника.
Стая, стайный стиль, пока в нас не проникнет эта пресловутая хандра.

Украдкой бутылка дрожит с очередным рассветом.
Каждый более-менее умный знает, что стало как-то пошло.
Литература, знания и культура снова летят в тартарары.
Не люблю в себе этого хама, хочу уже покоя.

Флоу из Познани, там, где племя полян.
В американских тачках, африканские барабаны.
Чувствуется запах афганской дури, мы едим армянскую еду.
У меня шаманское видение мира.

Сегодня польская речь стоит с войском на сцене.
Чувствуешь это родное звучание на японском оборудовании?
Я предпочитаю древнее лечение.
Сквозь городское звучание чувствуются славянские корни.

Крутой рэгги, пусть льётся рекой "Столичная".
Давай оторвёмся – я знаю все местные банды.
Меняю обличия, игра.
Первые в попойках и драках.
Когда-то ты не встретил бы их на Воронича, а сегодня...

Речь загадочная, как будто ты бреешь Хичкока.
Чиркаю зажигалкой, косяк.
Бью в морду, как Кличко, у меня есть
Эта волшебная, своеобразная речь, своя публика,
С которой я пью по этому поводу.

Это убивает на улицах!

Целую землю предков.
Здесь от врагов остался только пепел.
За спиной чувствую бескрайность бетонных блоков.
Это гордость так сверкает в глазах.
Мы не оставляем тела близких на поле боя.

Может, я и храплю громко, как свинья, но я человек слова.
Я говорю прямо, что у меня на душе.
Я здесь родился, ты знаешь, чем эти места славятся.
Даже мексиканцы в штатах уплетают наш бигос.

Мы редко носим часы, удача нам улыбается чаще, чем иногда.
Когда тишина, мы скучаем по шуму.
Иногда головой об стену, иногда – всё просто.
Всё по закону, не обязательно по тем, что в кодексах.

Морщины на лицах, как клейма, выжженные на скоте.
Не хочешь выпить с нами водки – да хранит тебя божья рука.
Не раз измученные, залитые в стельку, Бог с нами.
К тому же, мы слишком велики, чтобы упасть с молитвой на устах.

Мы идём тёмной дорогой.
Только наши бабы так прекрасны.
Либералы плюются ядом.
Отсталые из леса, мы?
Мы – это память о лучших временах!