Paroles et traduction Georges Brassens - Lèche-cocu

Lèche-cocu

Comme il chouchoutait les maris
Qu′il les couvrait de flatteries
Quand il en pinçait pour leurs femmes
Qu'il avait des cornes au cul
On l′appelait lèche-cocu
Oyez tous son histoire infâme
Si l'mari faisait du bateau
Il lui parlait de tirant d'eau
De voiles, de mâts de misaine
De yacht, de brick et de steamer
Lui, qui souffrait du mal de mer
En passant les ponts de la Seine
Si l′homme était un peu bigot
Lui qui sentait fort le fagot
Criblait le ciel de patenôtres
Communiait à grand fracas
Retirant même en certains cas
L′pain bénit d'la bouche d′un autre
Si l'homme était sergent de ville
En sautoir, mon Dieu, que c′est vil
Il portait un flic en peluche
Lui qui, sans ménager sa voix
Criait "Mort aux vaches" autrefois
Même atteint de la coqueluche
Si l'homme était un militant
Il prenait sa carte à l′instant
Pour bien se mettre dans sa manche
Biffant ses propres graffiti
Du vendredi, le samedi
Ceux du samedi, le dimanche
Et si l'homme était dans l'armée
Il entonnait pour le charmer
"Sambre-et-Meuse" et tout le folklore
Lui, le pacifiste bêlant
Qui fabriquait des cerfs-volants
Avec le drapeau tricolore
Eh bien, ce malheureux tocard
Faisait tout ça veinement, car
Étant comme cul et chemise
Avec les maris, il ne put
Jamais parvenir à son but
Toucher à la fesse promise
Ravis, ces messiers talonnaient
Ce bougre qui les flagornait
À la ville comme à la campagne
Ne lui laissant pas l′occasion
De se trouver, quelle dérision
Seul à seul avec leurs compagnes
Et nous, copains, cousins, voisins
Profitant, on n′est pas des saints
De ce que ces deux imbéciles
Se passaient rhubarbe et séné
On s'partageait leurs dulcinées
Qui se laissaient faire, dociles
Et tandis que Lèche-cocu
Se prosternait, cornes au cul
Devant ses éventuelles victimes
Par surcroît, l′on couchait aussi
La morale était sauve ainsi
Avec sa femme légitime

Подхалим

Как он лебезил перед мужьями,
Как он их осыпал комплиментами,
Когда западал на их жён,
Носил рога, словно трон,
Его звали Подхалим-рогоносец.
Услышьте все историю мерзкую.
Если муж увлекался лодками,
Он говорил ему об осадке,
О парусах, о мачтах, о фок-мачте,
О яхтах, о бригах и о пароходах,
Он, страдавший от морской болезни,
Переходя мосты через Сену.
Если муж был немного ханжой,
Он, сам пахнущий хворостом,
Небо молитвами продырявливал,
Причащался с большим шумом,
Выхватывая даже в некоторых случаях
Просфору изо рта другого.
Если муж был полицейским,
С аксельбантом, Боже, как низко,
Он носил плюшевого копа,
Он, не жалея голоса,
Кричал "Смерть коровам" раньше,
Даже болея коклюшем.
Если муж был активистом,
Он тут же брал партийный билет,
Чтобы получше подлизаться,
Замазывая свои граффити
С пятницы, в субботу,
Субботние - в воскресенье.
А если муж был военным,
Он запевал, чтобы его очаровать,
"Самбра и Маас" и весь этот фольклор,
Он, пацифист блеющий,
Который делал воздушных змеев
Из трехцветного флага.
Что ж, этот несчастный придурок
Делал все это напрасно, ведь,
Будучи не разлей вода
С мужьями, он не смог
Достичь своей цели,
Дотронуться до обещанной попки.
Довольные, эти господа следовали
За этим типом, который им льстил,
В городе и в деревне,
Не оставляя ему возможности,
Оказаться, какая насмешка,
Наедине с их жёнами.
А мы, друзья, кузены, соседи,
Пользуясь, мы ведь не святые,
Тем, что эти два идиота
Перетирали всякую чушь,
Мы делили их возлюбленных,
Которые позволяли это, покорные.
И пока Подхалим-рогоносец
Преклонялся, с рогами на заду,
Перед своими потенциальными жертвами,
Вдобавок, мы спали также
Мораль была таким образом спасена
С его законной женой.