Paroles et traduction Grits - There I Go

There I Go

Feel my struggle, feel my pain,
Feel my plea - this is me.

So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose,
So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose.

Worth its weight in gold,
Penetrate the infrastructure of friend berated, who waited, evaded 'fore life was confiscated,
What made it complicated was, often times, the light reflecting me was dim and faded,
Ooh yeah, and still I made it,
Oh boy, mama's pearling almond joy,
Dodging every blow of Satan's plot employ,
A hero, saving lives that you see before you,
Fighting that which may destroy you, writing your redemption for you,
So, here I go; I brought my frame: the loyal,
Future at four, five - I let you tell your kids about who came before you,
And, if a moment such as this is true, and this desire change your frame of mind, embrace and pray it touches you.

So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose,
So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose.

Yo, I never thought I would of got to the point of tired of rocking these joints,
'Cause my knees bleed like arteries, clotting my want and ambitions,
'Cause my position in this industry steadily, it seems to be, grudgingly keeping me in opposition of opportunities of reaching the unreachable, teaching the un-teachable, speaking the unspeakable,
The realness in life, in the image that of Christ and the way I choose to write it in my diary - the irony is tiring,
Discussing depression, there's so many lessons I've learned, and my concern is for those who connect with it but never get the chance to get it, (so I go everywhere I know)
There's pain and there's suffering,
The game got me hustling for change, and it's strange,
The same issues never get answers or solutions,
It's time for revolution in this music, so I choose to keep on spitting this medicine.

So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose,
So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose.

So many years I suffered pain,
I value most were deemed worthless.

So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became,
I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous.

So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose,
So many years I suffered pain, and some seldom believe what I became: lame and fed up with fame,
The things I value most were deemed worthless, but black and back,
And that I seemed nervous, with no purpose.

Вот и я

Почувствуй мою борьбу, почувствуй мою боль,
Почувствуй мою мольбу - это я.

Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным,
Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным.

На вес золота,
Проникнуть в суть друга, подвергнутого критике, который ждал, уклонялся, пока жизнь не конфисковали,
Что делало это сложным - зачастую свет, отражающий меня, был тусклым и блеклым,
О да, и все же я справился,
О да, мамина жемчужина, миндальная радость,
Уклоняясь от каждого удара, который готовит сатана,
Герой, спасающий жизни, которые ты видишь перед собой,
Сражаясь с тем, что может тебя уничтожить, написав для тебя твое искупление,
Итак, вот и я; я принес свою историю: преданный,
Будущее в четыре, пять лет - я позволю тебе рассказать своим детям о том, кто был до тебя,
И, если такой момент, как этот, реален, и это желание меняет твое мировоззрение, прими его и молись, чтобы оно коснулось тебя.

Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным,
Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным.

Йоу, я никогда не думал, что дойду до такого, что устану зажигать на этих улицах,
Потому что мои колени кровоточат, как артерии, сворачивая мои желания и амбиции,
Потому что мое положение в этой индустрии, похоже, упрямо держит меня в оппозиции к возможностям достичь недостижимого, научить не обучаемому, высказать невысказанное,
Реальность жизни, образ Христа и то, как я решил записать это в своем дневнике - ирония утомительна,
Обсуждая депрессию, я усвоил так много уроков, и меня беспокоят те, кто с ней сталкивается, но никогда не получает шанса ее понять, (поэтому я иду везде, где знаю)
Есть боль и есть страдание,
Игра заставила меня суетиться за мелочь, и это странно,
Одни и те же проблемы никогда не получают ответов или решений,
В этой музыке настало время революции, поэтому я решил продолжать читать этот текст, как лекарство.

Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным,
Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным.

Столько лет я терпел боль,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности.

Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным.

Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным,
Столько лет я терпел боль, и мало кто верит, кем я стал: хромым и сытым по горло славой,
То, что я ценю больше всего, сочли не имеющим ценности, но я вернулся,
И казался нервным, бесцельным.