Elegía - Ismael Serrano traduction en russe

Elegía

En el barrio guardan luto por tu ausencia
y maldicen el marrón de tu destino.
Se agotó todo el costo en la plaza vieja
y las litronas en las tiendas de los chinos.
Brindaron por tu memoria
los muchachos de La Mina.
En Barna llueve, cantan bulerías para ti.
No eres héroe ni bellaco.
Pero te golpeó la vida
de la periferia gris.

Libre, libre quiero ser, quiero ser libre,
cantan en las galerías de La Modelo.
En el patio te recuerdan, te bendicen.
Con cuarenta tacos nadie fue tan viejo.
Vencido rey del volante,
no reponen ya tus cintas
en la vieja filmoteca.
Vendedores ambulantes
se toman libre hoy el día.
Triste está hasta la madera.

Hoy en los suburbios celestes
te invita en el peor antro
a unos vinos el Durruti.
Un Seat 124
te espera en la salida
con el motor encendido.
Tocan trompetas divinas
una canción de los Chichos.

Antes de nacer ya eras carne de trena,
luego bebiste espejismos por la aguja.
Nunca cupo tanta rabia en una celda
y la cirrosis te frustró la última fuga.
La justicia es implacable
con los que no tienen guita
y sólo queda resistir.
La vida en la periferia,
cruel, siempre abre una herida,
tú fuiste su cicatriz.

Hoy en los suburbios celestes
te invita en el peor antro
a unos vinos el Durruti.
Un Seat 124
te espera en la salida
con el motor encendido.
Tocan trompetas divinas
una canción de los Chichos.

Hoy en los suburbios celestes
te invita en el peor antro
a unos vinos el Durruti.
Un Seat 124
te espera en la salida
con el motor encendido.
Tocan trompetas divinas
una canción de los Chichos.

Hoy en los suburbios celestes
te invita en el peor antro
a unos vinos el Durruti.
Un Seat 124
te espera en la salida
con el motor calentito.
Toca en el loro un ángel
una rumba de los Chichos.

Libre, libre quiero ser.
Quiero ser, quiero ser libre.

Элегия

В квартале носят траур по тебе,
проклиная твой коричневый удел.
На старой площади выпили всё,
и литровые бутылки в китайских магазинчиках тоже.
За твою память выпили
парни из Ла Мины.
В Барне дождь, поют для тебя булериас.
Ты не герой и не злодей.
Но тебя ударила жизнь
серой окраины.

Свободным, свободным хочу быть, хочу быть свободным,
поют в галереях Модель.
Во дворе тебя помнят, благословляют.
В сорок лет никто не был таким старым.
Побеждённый король руля,
твои кассеты больше не ставят
в старой фильмотеке.
Уличные торговцы
сегодня взяли выходной.
Даже дерево грустит.

Сегодня в небесных пригородах
тебя приглашает в худшую забродку
на пару вин Дуррути.
Сеат 124
ждет тебя на выходе
с заведенным мотором.
Играют божественные трубы
песню Чичос.

Ещё до рождения ты был обречен на тюрьму,
потом ты пил миражи через иглу.
Никогда столько ярости не помещалось в камере,
и цирроз сорвал твой последний побег.
Правосудие безжалостно
к тем, у кого нет денег,
и остается только сопротивляться.
Жизнь на окраине,
жестокая, всегда открывает рану,
ты был её шрамом.

Сегодня в небесных пригородах
тебя приглашает в худшую забродку
на пару вин Дуррути.
Сеат 124
ждет тебя на выходе
с заведенным мотором.
Играют божественные трубы
песню Чичос.

Сегодня в небесных пригородах
тебя приглашает в худшую забродку
на пару вин Дуррути.
Сеат 124
ждет тебя на выходе
с заведенным мотором.
Играют божественные трубы
песню Чичос.

Сегодня в небесных пригородах
тебя приглашает в худшую забродку
на пару вин Дуррути.
Сеат 124
ждет тебя на выходе
с прогретым мотором.
Ангел играет на магнитофоне
румбу Чичос.

Свободным, свободным хочу быть.
Хочу быть, хочу быть свободным.