Paroles et traduction Joanna Newsom - Divers

Divers

A diver is my love
(And I am his, if I am not deceived),
Who takes one breath above, for every hour below the sea;
Who gave to me a jewel
Worth twice this woman′s life (but would cost her less
Than laying at low tide,
To see her true love phosphoresce).
And in an infinite regress:
Tell me, why is the pain of birth
Lighter borne than the pain of death?
I ain't saying that I loved you first,
But I loved you best.
I know we must abide
Each by the rules that bind us here:
The divers, and the sailors, and the women on the pier.
But how do you choose your form?
How do you choose your name? How do you choose your life?
How do you choose the time you must exhale,
And kick, and rise?
And in an infinite capsize:
Like a bull tearing down the coast,
Double hulls bearing double masts–
I don′t know if you loved me most, but you loved me last.
Recall the word you gave:
To count your way across the depths of this arid world,
Where you would yoke the waves,
And lay a bed of shining pearls!
I dream it every night:
The ringing of the pail,
The motes of sand dislodged,
The shucking, quick and bright;
The twinned and cast-off shell reveal a single heart of white.
And in an infinite backslide:
Ancient border, sink past the West,
Like a sword at the bearer's fall.
I can't claim that I knew you best,
But did you know me at all?
A woman is alive!
A woman is alive;
You do not take her for a sign in nacre on a stone,
Alone, unfaceted and fine.
And never will I wed.
I′ll hunt the pearl of death to the bottom of my life,
And ever hold my breath,
Till I may be the diver′s wife.
See how the infinite divides:
And the divers are not to blame
For the rift, spanning distant shores.
You don't know my name,
But I know yours.

Ныряльщики

Мой возлюбленный – ныряльщик
(А я – его, коль не обманута),
Что делает один вдох над водой за каждый час на дне;
Он подарил мне жемчужину,
Ценнее вдвое жизни этой женщины (но стоила бы ей меньше,
Чем лежать во время отлива,
Видя, как её любовь фосфоресцирует).
И в бесконечном регрессе:
Скажи мне, почему боль рождения
Переносится легче, чем боль смерти?
Я не говорю, что полюбила тебя первой,
Но я любила тебя сильнее всех.
Я знаю, мы должны подчиняться
Правилам, что связывают нас здесь:
Ныряльщиков, и моряков, и женщин на пирсе.
Но как ты выбираешь свой облик?
Как ты выбираешь своё имя? Как ты выбираешь свою жизнь?
Как ты выбираешь время, когда нужно выдохнуть,
И оттолкнуться, и всплыть?
И в бесконечном опрокидывании:
Словно бык, срывающийся с берега,
Двойные корпуса, несущие двойные мачты –
Я не знаю, любил ли ты меня сильнее всех, но ты любил меня последним.
Вспомни слово, что ты дал:
Отсчитывать свой путь по глубинам этого засушливого мира,
Где ты соединишь волны,
И постелешь ложе из сияющих жемчужин!
Я вижу это каждую ночь:
Звон ведра,
Сместившиеся песчинки,
Быстрое и яркое вскрытие раковин;
Сдвоенная и отброшенная раковина открывает единое белое сердце.
И в бесконечном обратном скольжении:
Древняя граница, погружайся за Запад,
Как меч при падении носителя.
Я не могу утверждать, что знала тебя лучше всех,
Но знал ли ты меня вообще?
Женщина жива!
Женщина жива;
Ты не принимаешь её за знак из перламутра на камне,
Одинокий, негранёный и изысканный.
И никогда я не выйду замуж.
Я буду искать жемчужину смерти до конца своей жизни,
И буду задерживать дыхание,
Пока не стану женой ныряльщика.
Смотри, как бесконечность разделяет:
И ныряльщики не виноваты
В разломе, охватывающем далёкие берега.
Ты не знаешь моего имени,
Но я знаю твоё.