Honte A Qui Peut Chanter - Maxime Le Forestier traduction en russe

Honte A Qui Peut Chanter

Honte à cet effronté qui peut chanter pendant
Que Rome brûle, elle brûle tout le temps
Honte à qui malgré tout fredonne des chansons
A Gavroche, à Mimi Pinson

En mil neuf cent trente-sept que faisiez-vous mon cher
J'avais la fleur de l'âge et la tête légère
Et l'Espagne flambait dans un grand feu grégeois
Je chantais, et j'étais pas le seul y a de la joie

Et dans l'année quarante mon cher que faisiez-vous?
Les Teutons forçaient la frontière, et comme un fou
Et comme tout un chacun, vers le Sud, je fonçais
En chantant tout ça, ça fait d'excellents Français

Honte à cet effronté qui peut chanter pendant
Que Rome brûle, elle brûle tout le temps
Honte à qui malgré tout fredonne des chansons
A Gavroche, à Mimi Pinson

A l'heure de Pétain, à l'heure de Laval
Que faisiez-vous mon cher en plein dans la rafale?
Je chantais, et les autres ne s'en privaient pas
Bel ami seul ce soir j'ai pleuré sur tes pas

Mon cher, un peu plus tard, que faisait votre glotte
Quand en Asie ça tombait comme à Gravelotte?
Je chantais, il me semble, ainsi que tout un tas
De gens, Le déserteur les croix Quand un soldat

Honte à cet effronté qui peut chanter pendant
Que Rome brûle, elle brûle tout le temps
Honte à qui malgré tout fredonne des chansons
A Gavroche, à Mimi Pinson

Que faisiez-vous mon cher au temps de l'Algérie
Quand Brel était vivant qu'il habitait Paris?
Je chantais, quoique désolé par ces combats
La valse à mille temps et Ne me quitte pas

Le feu de la ville éternelle est éternel
Si Dieu veut l'incendie, il veut les ritournelles
A qui fera-t-on croire que le bon populo
Quand il chante quand même, est un parfait salaud?

Honte à cet effronté qui peut chanter pendant
Que Rome brûle, elle brûle tout le temps
Honte à qui malgré tout fredonne des chansons
A Gavroche, à Mimi Pinson

Позор Тому, Кто Может Петь

Позор этому наглецу, который может петь, пока
Рим горит, он горит все время
Позор тому, кто, несмотря ни на что, напевает песни
Гаврошу, Мими Пэнсон

В тысяча девятьсот тридцать седьмом, что ты делала, дорогая?
У меня был расцвет молодости и легкая голова
А Испания пылала в великом греческом огне
Я пел, и я был не единственный, ведь есть радость

А в сороковом году, дорогая, что ты делала?
Тевтонцы форсировали границу, и как безумец
И как и все, я мчался на юг
Распевая все это, вот из чего получаются отличные французы

Позор этому наглецу, который может петь, пока
Рим горит, он горит все время
Позор тому, кто, несмотря ни на что, напевает песни
Гаврошу, Мими Пэнсон

Во времена Петена, во времена Лаваля
Что ты делала, дорогая, в самом центре шквала?
Я пел, и другие себе в этом не отказывали
Мой дорогой друг, сегодня вечером я один плакал по твоим следам

Дорогая, немного позже, что делало твое горло,
Когда в Азии все рушилось, как при Гравелотте?
Я пел, мне кажется, как и целая куча
Людей, "Дезертира", "Кресты", "Когда солдат"

Позор этому наглецу, который может петь, пока
Рим горит, он горит все время
Позор тому, кто, несмотря ни на что, напевает песни
Гаврошу, Мими Пэнсон

Что ты делала, дорогая, во времена Алжирской войны
Когда Брель был жив и жил в Париже?
Я пел, хоть и опечаленный этими боями
"Вальс в тысячу тактов" и "Не покидай меня"

Огонь вечного города вечен
Если Богу угоден пожар, ему угодны и песенки
Кому внушат, что добрый люд
Когда он все равно поет, является законченным негодяем?

Позор этому наглецу, который может петь, пока
Рим горит, он горит все время
Позор тому, кто, несмотря ни на что, напевает песни
Гаврошу, Мими Пэнсон