Paroles et traduction Modena City Ramblers - Il Giorno Che Il Cielo Cadde Su Bologna

Il Giorno Che Il Cielo Cadde Su Bologna

La sorella di Franco
Partiva per il mare
Lo zaino il sacco a pelo
E centomila lire
E fu all′angolo di Via Irnerio
Che sentì l'esplosione
Poi nel sole del mattino
Vide il volo cieco di un piccione
Passò un momento sospeso
E polvere e spettri fuggenti
Prima di un po′ di luce
Per Bologna e i suoi lamenti
Lele era un bambino
E rimase fermo ad ascoltare
Le frasi in dialetto
Che il postino diceva al padre
Era solo un bambino
Ma ricorda ancora bene
La faccia di quell'uomo
E il grido delle sirene
Passò un giorno per capire
Poi i giornalisti e il presidente
Prima di un po' di luce
Per Bologna e la sua gente
Salì sul taxi coi feriti accanto
Guidò fino all′alba
Poi si arrese al pianto
Dal sedile di dietro
Il sangue era preso
Gli parlava di morte
Dell′orrore all'improvviso
Passarono mesi e stagioni
Omissioni e servizi deviati
Prima di un po′ di luce per Bologna e i suoi Magistrati
Maria di vent'anni aveva il mondo davanti e lo sguardo più dolce di chi non può aver rimpianti
Maria se n′è andata come un angelo in volo
Inghiottita nel nulla in un attimo il sole
Passarono più di dieci anni
Quante promesse infinite
Prima di un po' di luce per Bologna e le sue ferite
Piovvero pietre fiamme e vergogna
Una breccia nel muro
E un′altra nel cuore
Quando il ricordo è radice
Custodisce il dolore
Quando il ricordo è radice
Il futuro avrà un fiore
Passò secolo e millennio
Menzogne e governi e sentenze
Prima di un po' di luce
Per bologna e le sue coscienze
Passò una generazione
L'oratore e il testimone
Resta il profumo di un fiore
Per Bologna e la sua stazione
E il fiore della memoria
Che sboccia in ogni stagione

День, когда небо упало на Болонью

Сестра Франко
Отправлялась к морю,
Рюкзак, спальный мешок
И сто тысяч лир.
И вот на углу улицы Ирнерио
Она услышала взрыв.
Потом в утреннем солнце
Увидела слепой полет голубя.
На миг всё замерло,
Пыль и бегущие призраки
Перед тем, как появился проблеск света
Для Болоньи и её стонов.
Леле был ребенком
И замер, слушая
Фразы на диалекте,
Которые почтальон говорил его отцу.
Он был всего лишь ребенком,
Но до сих пор хорошо помнит
Лицо того человека
И вой сирен.
Прошел день, прежде чем он понял,
Потом появились журналисты и президент.
Перед тем, как появился проблеск света
Для Болоньи и её жителей.
Он сел в такси с ранеными рядом,
Вел машину до рассвета,
Потом сдался и заплакал.
С заднего сиденья
Сочилась кровь,
Она говорила ему о смерти,
О внезапном ужасе.
Прошли месяцы и времена года,
Умолчания и ложные версии,
Перед тем, как появился проблеск света для Болоньи и её судей.
Двадцатилетняя Мария видела перед собой целый мир, и взгляд её был нежнее, чем у тех, кому не о чем сожалеть.
Мария ушла, словно ангел в полете,
Поглощенная пустотой, в один миг солнце погасло.
Прошло более десяти лет,
Сколько бесконечных обещаний,
Перед тем, как появился проблеск света для Болоньи и её ран.
Полились камни, пламя и стыд,
Брешь в стене
И еще одна в сердце.
Когда память — это корень,
Она хранит боль.
Когда память — это корень,
У будущего будет цветок.
Прошел век и тысячелетие,
Ложь, правительства и приговоры,
Перед тем, как появился проблеск света
Для Болоньи и её совести.
Прошло поколение,
Оратор и свидетель.
Остается аромат цветка
Для Болоньи и её вокзала.
И цветок памяти,
Который расцветает в любое время года.