Paroles et traduction Médine - Du panjshir à harlem

Du panjshir à harlem

Au secours

J'en ai passé des soirées comme celle-ci à regarder
Le ciel illuminé par les tirs de mortier
48 ans de ma vie sur cette planète
Et je revois mon pays en fouillant bien dans ma tête
Mais ma mémoire me trahit comme mes alliés
Des souvenirs qui n'attendent que d'être coloriés
Et Kaboul reste présente autant que la guerre
D'abord les russes et puis mes propres frères

J'en ai passé des soirées comme celle-ci à décrocher
Le téléphone incessant qui menace de me tuer
3 décennies et 9 années sur la terre
Je repense à mon parcours et ma descente aux enfers
Récemment ils s'en sont pris à ma famille
Alors je vis séparément de ma femme et mes filles
Logé dans un hôtel au cœur de Manhattan
J'attends patiemment comme le font les montagnes

Commandant d'une armées de paysans
Cultivateurs de la terre, de boulangers et d'artisans
Une poignée d'hommes libres comme le vent
D'adolescents avec la guerre dans le sang
J'ai passé ma jeunesse dans le camp des résistants
Je voulais être architecte, ingénieur d'Afghanistan
Mais certainement pas un homme politique
Un chef de guerre, une figure emblématique

1965 fut l'année
De l'aveugle qui voit, mais le martyr a sonné
Je le sais plus que tout désormais
Que je serais mort avant de voir mon peuple en paix
C'est de famille de mourir violemment
Mon père et ses frères, et à mon tour maintenant
J'aurais tenté de laisser un monde meilleur
Plus de justice pour les gens de couleur

Un jour ou l'autre, je paierais de mon sang
Le prix d'une liberté arrachée à l'innocent
Inutile de s'enfuir de notre mort
On ne s'échappe jamais du filet de notre sort
L'Islam, mon seul rempart dans cette vie
Une religion de paix, c'est de terreur qu'on la qualifie
Je prends mon rôle comme un don venu du ciel
Et quand ça tourne mal, je tends les mains vers le ciel

De retour du berceau de l'humanité
Un pélerinage nécessaire qui m'a rendu mon humanité
L'immunité de l'afro-américain
Qui combat pour ses frères à la recherche du bien
Depuis ma rupture avec la nation
J'en suis venu à me poser tout un tas de questions
Le genre de questions sur le sens de ma mission
Et si les blancs n'étaient pas tous des démons
Je sais pertinemment où ces idées me conduiront
Vers une mort certaine ou en erreur elles m'induiront
Et peu importe désormais où j'irais
Parsemé d'embûches sur les chemins de la vérité

La capitale est sous contrôle talibane
Des étudiants du livre qui le comprennent comme des ânes
C'est toute une nation qui part en fumée
Des dirigeants corrompus et leurs promesses consumées
Nos sœurs et nos mère interdites d'éducation
Plus qu'un pas en arrière pour ma civilisation
Indifférence totale de l'Occident
Qui croit encore que la guerre se déroule sans incident
Ma résistance, telle une bouteille à la mer
Qui s'échoue sur une île inhabitée comme le désert
Mais il reste en mon peuple assez d'espoir
Pour maintenir les rangs, changer le cours de l'Histoire

Et les médias m'assimileront à la haine
Le noir énervé au moindre mouvement dégaine
Précurseur des soulèvements des ghettos
Et responsable incontesté des émeutes à Soweto
Comprenez-moi les blancs ont brisé ma vie
Assassiné mon paternel et démantelé ma famille
Des familles d'accueil aux redressements dans des maisons
De l'escroc d'Harlem jusqu'à la case prison
Tout est de façon pour que le noir échoue
Des illusions comme nous faire croire que nous sommes nés dans des choux
Alors je vis chaque jour comme le dernier
Et spécule sur mon propre décès

Dimanche, le neuvième jour de septembre
J'ai rendez-vous avec la presse du monde arabe dans l'antichambre
Deux reporters sympathiques en apparence
Au visage trop souriant qui m'inspirent la méfiance

Dimanche, 21ème jour de février
Je me rends à l'Audubon Ballroom sans me faire prier
Le public m'attend alors je me presse
Une série de rendez-vous dominicales sans la presse

Dans ma carrière de militaire qui résiste
J'ai eu l'honneur de rencontrer des centaines de journalistes
Mais aucun qui venait de l'Arabie
Alors expliquez-moi pourquoi ils m'interrogent aujourd'hui

Je retrouve mon équipe dans les coulisses
Le référent sera absent mais mon assistant novice
Le remplacera le temps d'un discours
Le temps qu'on vérifie les portes de secours

Poignée de mains solennelles, embrassades fraternelles
Je maintiens mes distances d'un réflexe habituel
Que la paix soit avec vous, voyageurs
Que la paix soit avec toi, Massoud le sauveur

Ces derniers temps j'ai fait office de lampe-torche
Pour éclairer mon peuple sortit la lampe de ma poche
Mais je sais bien qui complote autour de moi
En plus des anciens coreligionnaires, ça pue la CIA

Admiratif d'un combat hors du commun
Je vous salue frère Massoud, de la part de tous les miens
Peut-être avez-vous quelques questions à poser
Faisons besogne avant que l'heure de prier vienne s'imposer

Depuis mon arrivée sur scène des hommes étranges me fixent
Des têtes inconnues dans les meetings de Malcolm X
Que la paix soit avec vous, frères et sœurs
Que la paix soit avec toi, notre frère pasteur

Dites-moi, commandant, êtes-vous prêts à mourir
Croyez-vous que votre esprit méritera le martyr
Mais, mais qui êtes-vous? Quelle genre de questions posez-vous?
Et pourquoi la caméra n'est pas branchée mais sur vous?

Et soudain, au 10ème rang c'est la cohue
Arrête de fouiller dans ma poche, négro, tu crois que j't'ai pas vu?
Calmez-vous mes frères, soyez disciplinés
Reprenez votre place que l'on puisse continuer

Des ceintures d'explosifs contre le ventre
Ils acclament la grandeur de Dieu et mettent fin à l'attente
Dans la pièce des fragments de peau se déchirent
Ce soir le Lion est mort dans la vallée du Panjshir

J'allais poursuivre, mais j'aperçois un homme armé
Je crois que c'est à moi, ils sont plusieurs à s'énerver
Saisissant les évènements, un dernier sourire à ces noirs
Assassiné par ses frères fut la Panthère Noire

De Massoud à Malcolm, du Panjshir à Harlem
Le combat reste le même

От Панджшера до Гарлема

На помощь

Я провел много вечеров, подобных этому, наблюдая,
Как небо освещается огнём миномётов.
48 лет моей жизни на этой планете,
И я снова вижу свою страну, копаясь в своей памяти.
Но моя память подводит меня, как и мои союзники,
Воспоминания, которые ждут, чтобы их раскрасили.
И Кабул остаётся в памяти так же ярко, как и война,
Сначала русские, а потом мои собственные братья.

Я провел много вечеров, подобных этому, бросая трубку
Неумолкающего телефона, который угрожает мне смертью.
3 десятилетия и 9 лет на земле,
Я вспоминаю свой путь и свой спуск в ад.
Недавно они напали на мою семью,
Поэтому я живу отдельно от моей жены и дочерей.
Живу в отеле в центре Манхэттена,
Терпеливо жду, как ждут горы.

Командующий армией крестьян,
Земледельцев, пекарей и ремесленников,
Горсткой свободных людей, как ветер,
Подростков с войной в крови.
Я провел свою молодость в лагере сопротивления,
Я хотел быть архитектором, инженером Афганистана,
Но, конечно, не политиком,
Военным лидером, знаковой фигурой.

1965 год был годом
Слепого, который видит, но мученик пробил свой час.
Теперь я знаю это лучше всего,
Что я умру, прежде чем увижу свой народ в мире.
Это семейное — умирать насильственной смертью.
Мой отец и его братья, и теперь моя очередь.
Я бы попытался оставить после себя мир лучше,
Больше справедливости для цветных людей.

Рано или поздно я заплачу своей кровью
Цену свободы, отнятой у невинных.
Бесполезно бежать от нашей смерти,
Нам никогда не вырваться из сетей нашей судьбы.
Ислам — мой единственный оплот в этой жизни,
Религия мира, которую называют террором.
Я принимаю свою роль как дар с небес,
И когда всё идёт плохо, я простираю руки к небу.

Вернувшись из колыбели человечества,
Необходимое паломничество, которое вернуло мне мою человечность,
Неприкосновенность афроамериканца,
Который борется за своих братьев в поисках добра.
С момента моего разрыва с нацией
Я стал задаваться множеством вопросов,
Вопросы о смысле моей миссии,
А что, если белые не все демоны?
Я прекрасно знаю, куда приведут меня эти мысли,
К верной смерти или к заблуждению.
И теперь неважно, куда я пойду,
Пути к истине полны препятствий.

Столица находится под контролем талибов,
Учеников книги, которые понимают её, как ослы.
Целая нация обращается в дым,
Коррумпированные лидеры и их несбывшиеся обещания.
Нашим сестрам и матерям запрещено получать образование,
Это больше, чем шаг назад для моей цивилизации.
Полное безразличие Запада,
Который всё ещё верит, что война идёт без происшествий.
Моё сопротивление, как бутылка с посланием,
Которая выбрасывается на необитаемый остров, подобный пустыне.
Но в моём народе осталось достаточно надежды,
Чтобы сохранить строй, изменить ход истории.

И СМИ будут ассоциировать меня с ненавистью,
Раздражённый чёрный, который хватается за оружие при малейшем движении.
Предвестник восстаний в гетто
И бесспорный виновник беспорядков в Соуэто.
Поймите меня, белые разрушили мою жизнь,
Убили моего отца и разбили мою семью.
От приёмных семей до исправительных учреждений,
От мошенника из Гарлема до тюремной камеры.
Всё сделано так, чтобы чёрный потерпел неудачу,
Иллюзии, будто мы родились в капусте.
Поэтому я живу каждый день как последний,
И размышляю о собственной смерти.

В воскресенье, девятого сентября,
У меня встреча с арабской прессой в приёмной.
Два репортёра, на вид приятные,
С слишком улыбчивыми лицами, которые внушают мне недоверие.

В воскресенье, 21 февраля,
Я иду в бальный зал Audubon Ballroom, не медля.
Публика ждет меня, поэтому я спешу,
Серия воскресных встреч без прессы.

За свою карьеру военного, который сопротивляется,
Я имел честь встретиться с сотнями журналистов,
Но ни одного из Аравии.
Тогда объясните мне, почему они спрашивают меня сегодня.

Я встречаюсь со своей командой за кулисами,
Руководитель будет отсутствовать, но мой помощник-новичок
Заменит его на время выступления,
Пока мы проверяем запасные выходы.

Торжественные рукопожатия, братские объятия,
Я держу дистанцию по привычке.
Мир вам, путники,
Мир тебе, Масуд-спаситель.

В последнее время я служил факелом,
Чтобы осветить путь своему народу, достал лампу из кармана.
Но я знаю, кто замышляет против меня,
Кроме бывших единоверцев, тут попахивает ЦРУ.

Восхищаясь необыкновенной борьбой,
Приветствую тебя, брат Масуд, от всех моих.
Возможно, у вас есть вопросы,
Давайте займемся делом, прежде чем наступит время молитвы.

С тех пор, как я вышел на сцену, странные люди смотрят на меня,
Незнакомые лица на митингах Малкольма Икса.
Мир вам, братья и сестры,
Мир тебе, наш брат пастор.

Скажите мне, командир, готовы ли вы умереть?
Верите ли вы, что ваш дух заслужит мученичества?
Но, но кто вы? Что за вопросы вы задаете?
И почему камера не включена, а направлена на вас?

И вдруг, в 10-м ряду началась давка.
Перестань шарить у меня в кармане, негр, ты думаешь, я тебя не видел?
Успокойтесь, братья мои, будьте дисциплинированны,
Вернитесь на свои места, чтобы мы могли продолжить.

Пояса со взрывчаткой на животе,
Они славят величие Бога и кладут конец ожиданию.
В комнате разлетаются куски кожи,
Сегодня вечером Лев умер в долине Панджшер.

Я собирался продолжить, но увидел вооруженного человека.
Кажется, это за мной, их несколько, они нервничают.
Осознавая происходящее, последняя улыбка этим чёрным.
Убит своими братьями была Чёрная Пантера.

От Масуда до Малкольма, от Панджшера до Гарлема,
Борьба остается прежней.