Paroles et traduction Nigativ - Олег

Олег

Олег родился при советах в захолустье
Папа - Павел, мама - Елизавета, стало быть - русский
Помнил садик, помнил сани, сверкала, как в зале люстра
Летом – Адлер, запах школьных тетрадей, да пирогов капустных
И он был счастлив, хоть и в обшарпанном подъезде
В третьем классе внезапно ушла мама по болезни
Заунывно и истошно местный голосил оркестр
Было больно так, что тошно, понял - кончилось детство
Папа любил Олега, ну правда пил и бил
У папы звон бутылок каждый день и новые бабы
Сын закончил школу кое-как, из последних сил
И поступил как все в техникум на прораба
После армии женитьба на соседке Тане
И нормально жить могли бы без боли там и страданий
Все с детьми не получалось, Татьяна загуляла
И любви цветы сломались, а судьбе казалось все мало
Олег запил, раз в неделю новый собутыльник
И не кстати в драке дал хороший подзатыльник
В смысле насмерть, будет время все взвесить
Судья не матерь, не долго думал, да дал 10

Сколько есть в миру еще таких Олегов?
Кто-то ходит под небом, покоится под снегом
Не гони его, хлебом помоги или ночлегом
Теплым чаем с беседой, с душевной негой

Сколько есть в миру еще таких Олегов?
Кто-то ходит под небом, покоится под снегом
Наши сердца точно камень или мы привыкли
Избегать места, где бедолаги и горемыки

Олег на воле, вроде как с болячками и справкой
Но свободен
К свояченице устроился в доставку
Жил в общаге
Бати нет уж, хату промотали
На морали продержался с месяц и опять на фляге
И когда на Первомай труп нашли в старом парке
Следаки не дураки, чего изобретать ковчег?
Кто в общаге той живет? Кто, - синяки да нарки
Кто за мокрое мотал срок? Конечно же Олег
После второй ходки уж было не до водки
Весь побитый и потасканный, хоть накрывай щитом
Вокзалы, подработки, подвалы на высотке
Он стал замызганным, но кротким городским бомжом
Лет через 7, может больше, сейчас и не упомнишь
На совсем перевезли доживать свое в Воронеж
Всегда приветливый, добрый, светился, был скромен
Прожил месяц с чем-то, причастился, помер

Сколько есть в миру еще таких Олегов?
Кто-то ходит под небом, покоится под снегом
Не гони его, хлебом помоги или ночлегом
Теплым чаем с беседой, с душевной негой

Сколько есть в миру еще таких Олегов?
Кто-то ходит под небом, покоится под снегом
Наши сердца точно камень или мы привыкли
Избегать места, где бедолаги и горемыки

Сколько есть в миру еще таких Олегов?
Кто-то ходит под небом, покоится под снегом
Не гони его, хлебом помоги или ночлегом
Теплым чаем с беседой, с душевной негой

Сколько есть в миру еще таких Олегов?
Кто-то ходит под небом, покоится под снегом
Наши сердца, точно камень, или мы привыкли места
Где бедолаги и горемыки

Oleg

Oleg was born in the Soviet era, in the backwoods you see,
His father Pavel, his mother Elizaveta, so Russian, he,
Remembered kindergarten, remembered sleds, the chandelier's sparkle and glee,
Summers in Adler, the scent of school notebooks, and cabbage pie's decree.
And he was happy, though in a shabby building's entry,
In third grade, suddenly, his mother left, taken by an illness's decree,
Mournfully and desperately, the local orchestra played its elegy,
It hurt so much, it made him sick, he understood – childhood had ceased to be.
His father loved Oleg, truly, but he drank and he'd hit, you see,
The clinking of bottles every day, and new women, constantly,
His son finished school somehow, with his last bit of energy,
And enrolled, like everyone else, in the technical school, to be a foreman, he.
After the army, marriage to his neighbor Tanya, so sweet,
And they could have lived normally, without pain or suffering's heat,
They couldn't have children, Tanya strayed, it was a bitter defeat,
The flowers of love were broken, and fate, it seemed, couldn't be beat.
Oleg started drinking, a new drinking buddy every week, you see,
And in a fight, he landed a good punch, unintentionally,
Meaning fatally, there would be time to weigh everything, eventually,
The judge wasn't a mother, didn't think twice, gave him 10 years, summarily.

How many more Olegs are there in the world, just like him, my dear?
Some walk under the sky, some rest beneath the snow, so clear,
Don't chase him away, help him with bread, or shelter, don't fear,
Warm tea and conversation, a moment of soulful cheer.

How many more Olegs are there in the world, just like him, I pray?
Some walk under the sky, some rest beneath the snow's cold sway,
Are our hearts like stone, or have we simply grown accustomed this way,
To avoid the places where the unfortunate and wretched stray?

Oleg is free, seemingly coping with his ailments, they say,
But free,
He got a job with his sister-in-law, doing deliveries all day,
Lived in a dorm, so gray,
His father's gone, the apartment squandered away,
He held onto his morals for a month, then back to the bottle's sway,
And when on May Day, a body was found in the old park, so grim,
The detectives weren't fools, why reinvent the ark's whim?
Who lives in that dorm? Who? - Drunkards and addicts, so dim,
Who served time for manslaughter? Of course, it was Oleg, so slim.
After the second stint, vodka wasn't even a whim,
All beaten and worn, he needed a shield, so grim,
Train stations, odd jobs, basements in high-rises, so dim,
He became a grimy, but meek, city bum, so grim.
After 7 years, maybe more, it's hard to remember now, it seems,
He was moved to Voronezh to live out his days, it seems,
Always friendly, kind, he glowed, was modest, it seems,
Lived a month or so, took communion, and died, it seems.

How many more Olegs are there in the world, lost in their dreams?
Some walk under the sky, some rest beneath the snow, it seems,
Don't chase him away, help him with bread, or shelter, it seems,
Warm tea and conversation, a moment of soulful gleams.

How many more Olegs are there in the world, caught in life's streams?
Some walk under the sky, some rest beneath the snow, it seems,
Are our hearts like stone, or have we simply grown accustomed to these extremes?
To avoid the places where the unfortunate and wretched teem?

How many more Olegs are there in the world, with broken seams?
Some walk under the sky, some rest beneath the snow, it seems,
Don't chase him away, help him with bread, or shelter, it seems,
Warm tea and conversation, a moment of soulful beams.

How many more Olegs are there in the world, living unseen?
Some walk under the sky, some rest beneath the snow, I ween,
Are our hearts like stone, or have we grown used to the scene,
Where the unfortunate and wretched convene?