Paroles et traduction Punch Brothers - Another New World

Another New World

The leading lights of the age all wondered among themselves what I would do next,
After all that I'd found, in my circles around the world, was there anything left?
"Gentlemen," I said, "I've studied the maps, and if what I am thinking is right,
There's another new world, at the top of the world, for whoever can break through the ice,"

I looked 'round the room, in that way I once had, and I saw that they wanted belief,
So I said, "All I've got are my guts and my God," then I paused, "and the Annabel Lee."
Oh, the Annabel Lee, I saw their eyes shine, the most beautiful ship in the sea,
My Nina, my Pinta, my Santa Maria, my beautiful Annabel Lee

That spring we set sail, and the crowd waved from shore, and on board the sailors waved caps,
But I'd never had family, just the Annabel Lee, so I never had cause to look back.
I just studied the charts, set the course north, and towards dark I drifted toward sleep,
And I dreamed of the fine, deep harbor I'd find past the ice, for my Annabel Lee.

After that it got colder, and the world got quiet. It was never quite day or quite night.
And the sea turned the color of sky turned the color of sea turned the color of ice.

After that all around us was vastness, one glassy desert of arsenic white,
And the waves that once lifted us, shifted instead into drifts against Annabel's sides.
And the crew gathered closer, at first for the comfort, but each morning would bring a new set
Of tracks in the snow, leading over the edge of the world, til I was the only one left.

And as the going got slower, colder and colder, my crew drifted closer to me,
At first for the comfort, but then it was more like the icebergs rammed Annabel Lee
As the floes shrieked her hull, the shouting began, and a mast snapped off in the wind,
And I woke up much later, my crew disappeared, and they never were heard from again

After that it gets cloudy,
But it feels like I laid there for days, or maybe for months
But Annabel held me, the two of us happy,
Just to think back on all we had done

I told her {We talked) of the other new worlds
We'd discover as she gave up her body to me,
As I chopped up her mainsail for timber,
I told her of all that we still had to see.
As the ice {frost} turned her moorings
To nine-tails and the wind lashed her sides in the cold,
I burned her to keep me alive every night in the loving embrace of her hold.

I can't {won't} call it rescue,
What brought me back here to this old world to drink and decline,
Pretend that the search for another new world was well worth the burning of mine.
But sometimes at night, in my dreams,
Comes the singing of some unheard tropical bird,
And I smile in my sleep,
Thinking Annabel Lee's finally made it to the top of the world.

Yeah, sometimes at night in my dreams comes the singing of some unheard tropical bird,
And I smile in my sleep, thinking Annabel Lee's finally found another new world.

Новый мир

Все великие умы того времени гадали, что же я буду делать дальше,
Ведь после всего, что я открыл, странствуя по миру, оставалось ли еще что-нибудь неизведанное?
"Господа", - сказал я, - "Я изучил карты, и, если я не ошибаюсь,
Существует еще один новый мир, на вершине мира, для того, кто сможет пробиться сквозь льды",

Я оглядел всех присутствующих тем самым взглядом, и увидел, что им нужна вера,
Поэтому я сказал: "Все, что у меня есть, это моя интуиция и мой Бог", затем я сделал паузу, "и "Аннабель Ли".
Ах, "Аннабель Ли", я видел, как заблестели их глаза, самый красивый корабль в мире,
Моя "Нинья", моя "Пинта", моя "Санта-Мария", моя прекрасная "Аннабель Ли".

Той весной мы вышли в море, толпа махала нам с берега, а на борту матросы махали шапками,
Но у меня никогда не было семьи, только "Аннабель Ли", поэтому у меня никогда не было причин оглядываться назад.
Я просто изучал карты, прокладывал курс на север, а ближе к ночи погружался в сон,
И мне снилась прекрасная, глубокая гавань, которую я найду за льдами, для моей "Аннабель Ли".

Потом стало холоднее, и мир погрузился в тишину. Нельзя было сказать, день сейчас или ночь.
И море стало цветом неба, небо - цветом моря, а море - цветом льда.

После этого вокруг нас простиралась бескрайняя, стеклянная пустыня мышьяково-белого цвета,
И волны, которые когда-то поднимали нас, теперь превратились в сугробы, облепившие борта "Аннабель".
И команда собиралась все ближе, сначала ради утешения, но каждое утро приносило новые
Следы на снегу, ведущие за край света, пока я не остался один.

И по мере того, как движение замедлялось, становилось все холоднее и холоднее, моя команда все теснее сжималась вокруг меня,
Сначала в поисках тепла, но вскоре айсберги начали таранить "Аннабель Ли" словно,
Когда ледяные поля скрежетали о ее корпус, раздались крики, и мачта сломалась под напором ветра,
А когда я очнулся, моей команды уже не было, и больше их никто никогда не видел.

Дальше все как в тумане,
Но кажется, я пролежал там несколько дней, а может, и месяцев,
Но "Аннабель" была со мной, мы были счастливы вдвоем,
Вспоминая все, что мы пережили.

Я рассказывал ей {Мы говорили} о других новых мирах,
Которые мы откроем, пока она отдавала мне свое тело,
Пока я рубил ее грот-мачту на дрова,
Я рассказывал ей обо всем, что нам еще предстоит увидеть.
Пока лед {мороз} сковывал ее причальные канаты,
Превращая их в плети, а ветер хлестал ее борта в этой ледяной пустыне,
Я сжигал ее, чтобы согреться, каждую ночь, в ее любящих объятиях.

Я не могу {не буду} называть это спасением,
То, что вернуло меня сюда, в этот старый мир, где я пью и угасаю,
Делая вид, что поиски нового мира стоили того, чтобы сжечь мой.
Но иногда по ночам, во сне,
Я слышу пение какой-то невиданной тропической птицы,
И улыбаюсь во сне,
Думая, что "Аннабель Ли", наконец, добралась до вершины мира.

Да, иногда по ночам во сне я слышу пение невиданной тропической птицы,
И улыбаюсь во сне, думая, что "Аннабель Ли", наконец, нашла свой новый мир.