Paroles et traduction Raphael - Cambalache - Remastered

Cambalache - Remastered

Que el mundo fue y será una porquería, ya lo sé
En el quinientos seis y en el dos mil también
Que siempre ha habido chorros
Maquiavelos y estafaos
Contentos y amargaos, valores y doblés

Pero que el siglo veinte es un despliegue
De maldad insolente, ya no hay quien lo niegue
Vivimos revolcaos en un merengue
Y en el mismo lodo, todos manoseaos

Hoy resulta que es lo mismo ser derecho que traidor
Ignorante, sabio, chorro, generoso, estafador
Todo es igual, nada es mejor
Lo mismo un burro que un gran profesor
No hay aplazaos ni escalafón
Los inmorales nos han igualao

Si uno vive en la impostura
Y otro roba en su ambición
Da lo mismo que sea cura
Colchonero, rey de bastos
Caradura o polizón

Qué falta de respeto, qué atropello a la razón
Cualquiera es un señor, cualquiera es un ladrón
Mezclao con Stavisky van Don Bosco y La Mignon
Don Chicho y Napoleón, Carnera y San Martín

Igual que en la vidriera irrespetuosa
De los cambalaches se ha mezclao la vida
Y herida por un sable sin remache
Ves llorar la Biblia junto a un bandoneón

Siglo veinte, cambalache, problemático y febril
El que no llora, no mama, y el que no afana es un gil
Dale nomás, dale qué va
Que allá en el horno nos vamo' a encontrar
No pienses más, sentate a un lao
Que a nadie importa si naciste honrao

Es lo mismo el que labura
Noche y día como un buey
Que el que vive de los otros
Que el que mata, el que cura
O está fuera de la ley

Vivimos revolcaos en un merengue
Y en el mismo lodo, todos manoseaos

Барахолка - ремастеринг

Знаю, мир был и будет помойкой,
Что в 1506-м, что в 2000-м – всё едино.
Всегда были воры,
Макиавелли и обманутые,
Довольные и озлобленные, герои и подлецы.

Но двадцатый век – это парад
Наглой порочности, и это не отрицают.
Мы барахтаемся в этом месиве,
Все в одной грязи, все перепачканы.

Сегодня всё равно – быть праведником или предателем,
Невеждой, мудрецом, вором, щедрым или мошенником.
Всё едино, нет ничего лучше,
Что осёл, что великий профессор – один финал.
Нет больше оценок, нет иерархии,
Безнравственные нас всех уравняли.

Кто-то живёт во лжи,
А кто-то крадёт, одержимый амбициями.
Всё едино, будь ты священник,
Матрас, король бубен,
Хапуга или безбилетник.

Какое неуважение, какое надругательство над разумом!
Любой – господин, любой – вор.
Вперемешку со Стависским – Дон Боско и Миньон,
Дон Чичо и Наполеон, Карнера и Сан-Мартин.

Словно в бесцеремонной витрине
Барахолки, где жизнь вся перемешана.
И раненная саблей без эфеса,
Ты видишь, как плачет Библия рядом с бандонеоном.

Двадцатый век, барахолка, беспокойный и лихорадочный.
Кто не плачет, тот не ест, а кто не ворует, тот простофиля.
Давай, давай, не тормози,
Всё равно там, в печи, мы все встретимся.
Не думай больше, присядь-ка,
Никому нет дела, родился ли ты честным.

Всё едино – тот, кто вкалывает,
Днём и ночью, как вол,
И тот, кто живёт за чужой счёт,
Кто убивает, кто исцеляет
Или вне закона.

Мы барахтаемся в этом месиве,
Все в одной грязи, все перепачканы.