Paroles et traduction Sanseverino - Marcel

Marcel

Ce type-là
Ce type-là
Ce type-là ni son mari ni moi
On le connaissait pas
Il est venu il est venu un matin de printemps
Exhiber son col blanc
Il nous parla de l'Atlantique
Et du sauvage pacifique
Bien avant d'aborder Singapour
Elle était déjà pour
Il a dit c'est de poudre pilée de serpent
Que je brosse mes dents
Le plus fin c'est sans doute la peau de zébu dont
Sont faits mes escarpins
Nous qu'on marche à côté de nos grolles
On a l'air plutôt tartignolles
Nous comme dentifrice on se décrasse
Les crochets à l'ajax

Elle lui disait Marcel
Il s'appelait Marcel
Fais-moi l'africain
Il lui faisait L'africain
Elle lui disait Marcel
J'en ai marre de Paname
Fais-moi le tam-tam
Il lui faisait le tam-tam

Au Cap gris-nez
Il jouait du corps au fond des bois
Avec les vahinés
A Shanghaï il avait échangé des chinois
Contre des porte-clés
Il avait mis des tigres en cage
Il avait bouffé des sauvages
Aux vieux il leur suçait les yeux
Y paraît que c'est fameux
A ce type-là on y a dit on est pas des paumés
On est de gennevilliers
Mon p'tit gars j'y ai dit moi seul personnellement
Je connais même Orléans
Mais il avait vu l'Afrique noire
Les plus grands trafiquants d'ivoire
Tous les pays du Benelux
Y connaissait Guy Lux

Elle lui disait Marcel
Fais encore la mousson
Bon bah... passez-moi le sel
Il lui faisait la mousson
Elle lui disait Marcel
Bois un verre de vin frais
Dis-moi l'île aux pucelles
Est-ce que ça peut-être vrai?

Un matin ils se sont embarqués
Vers des contrées fleuries
Elle a dit elle a dit je quitte les îles Mollusques
Pour le paradis
Le vent du large bon apôtre
Les a poussés l'un contre l'autre
La mer était trop petite pour
Contenir leur amour
Un fol amour se consume au bout de quelque temps
Comme un feu de Saint-Jean
Le Marcel lui a dit retourne à tes deux guignols
Bons baisers et bon vent
Du bateau elle ne vit que la Corse
En lavant les verres par force
Sans adieu elle quitta Cupidon dans la soute à charbon

Au retour elle dit Marcel
C'est un fiéffé salaud
Faites-moi le métro
On lui a fait le métro
Son mari a fait le zouave
Et moi le pont de l'Alma
Et pleurant de joie
Elle retomba dans nos bras

Марсель

Этот парень
Этот парень
Этого парня ни ты, ни я
раньше не знали.
Он появился весенним утром,
щеголяя своим белым воротничком.
Он рассказывал нам об Атлантике
и о диком Тихом океане,
еще до того, как упомянул Сингапур.
Она уже была его.
Он говорил, что чистит зубы
толченым змеиным порошком.
«Самое изысканное, — говорил он, — это, конечно, кожа зебу, из которой
сделаны мои туфли».
Мы же, шлепая рядом в своих ботинках,
выглядели полными простушками.
Мы чистили зубы
«Аяксом».

Она звала его Марсель.
Его звали Марсель.
«Станцуй мне по-африкански», — просила она.
И он танцевал ей по-африкански.
Она говорила: «Марсель,
мне надоела Панама.
Сыграй мне там-там».
И он играл ей там-там.

На мысе Гри-Не
он танцевал в чаще леса
с вахинами.
В Шанхае он обменял китайцев
на брелоки.
Он сажал тигров в клетки,
он ел дикарей,
высасывал глаза у стариков,
говорят, это очень вкусно.
Этому парню мы сказали: «Мы не какие-то там неудачники,
мы из Женвилье».
«Лично я, — сказал я ему, —
знаю даже Орлеан».
Но он видел Черную Африку,
крупнейших торговцев слоновой костью,
все страны Бенилюкса,
он был знаком с Ги Люксом.

«Марсель, — просила она, —
покажи еще раз муссон.
Передай-ка соль...»
И он показывал ей муссон.
Она говорила: «Марсель,
выпей бокал холодного вина.
Расскажи мне про остров девственниц.
Неужели это правда?»

Однажды утром они отправились
в цветущие края.
Она сказала, сказала, что покидает Моллюскские острова
ради рая.
Попутный ветер, словно добрый апостол,
прижимал их друг к другу.
Море было слишком мало,
чтобы вместить их любовь.
Безумная любовь сгорает через какое-то время,
как костер в ночь на Ивана Купалу.
Марсель сказал ей: «Возвращайся к своим двум дурачкам,
счастливого пути».
С корабля она видела только Корсику,
усердно моя стаканы.
Не прощаясь, она оставила своего Купидона в угольном трюме.

Вернувшись, она сказала: «Марсель —
отъявленный негодяй.
Прокатите меня на метро».
Мы прокатили ее на метро.
Ее муж изображал зуава,
а я — мост Альма.
И, плача от счастья,
она вернулась в наши объятия.