Paroles et traduction Serge Lama - La chanteuse à 20 ans

La chanteuse à 20 ans

Elle arrive à huit heures, personne n'est encore là,
Elle ferme à double tour sa loge, et la voilà
Qui d'un air attendri sourit à son miroir,
Ça fait bientot trente ans qu'elle fait ca tout les soirs.

Puis elle prend son visage à deux mains,
Le caresse comme si ca n'était plus le sien,
Puis elle prends les fards et les crayons,
Se dessine un sourire avec application,
Les faux cils, la longue robe noire,
Les souliers de satin, la perruque d'argent,
Maintenant LA CHANTEUSE A VINGT ANS

Puis elle rentre en écartant les bras
Comme si elle rentrait pour la première fois,
Puis elle chante avec cette voix-là
Comme disent les journeaux qu'on ne remplace pas,
Elle sourit avec ce sourire-là
Qui n'appartient qu'à elle et que nous aimons tant
Maintenant LA CHANTEUSE A VINGT ANS

Puis elle sort épuisée, son maquillage fond,
Elle répond d'un air triste à deux ou trois questions,
Elle s'habille en civil, elle rentre dans l'auto,
Puis s'endort sur l'épaule de son impresario.

Elle revoit l'Alcazar et Deauville
A l'époque où les hommes étaient encores dociles,
Elle revoit mem' ce petit chanteur
Sacrifiant son cachet pour lui offrir des fleurs,
Elle revoit ces amoureux transis
Qui jetaient dans son lit des colliers de diamant,
Maintenant LA CHANTEUSE A VINGT ANS

Puis elle rentre en écartant les bras
Comme si elle rentrait pour la première fois,
Puis elle chante avec cette voix-là
Comme disent les journeaux qu'on ne remplace pas,
Elle sourit avec ce sourire-là
Qui n'appartient qu'à elle et que nous aimons tant
Maintenant LA CHANTEUSE A VINGT ANS

Puis elle rentre en écartant les bras
Comme si elle rentrait pour la dernière fois,
Elle se plaint avec cette voix-là
Comme disent les journeaux qu'on ne remplace pas,
Puis elle pleure avec ce sourire-là
Qui n'appartient qu'à elle et que nous aimions tant
Maintenant LA CHANTEUSE A VINGT ANS

Певице - 20 лет

Она приходит в восемь, ещё никого нет,
Запирает свою гримёрную на два оборота, и вот она,
С грустной нежностью улыбается своему отражению,
Уже почти тридцать лет она делает это каждый вечер.

Затем она берёт своё лицо в ладони,
Гладит его, как будто оно ей больше не принадлежит,
Затем берёт румяна и карандаши,
Тщательно рисует улыбку,
Накладные ресницы, длинное чёрное платье,
Атласные туфли, парик цвета серебра,
Теперь ПЕВИЦЕ СНОВА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ

Затем она выходит, разводя руки в стороны,
Как будто выходит на сцену впервые,
Затем она поёт этим своим голосом,
Который, как пишут газеты, ничем не заменить,
Она улыбается этой улыбкой,
Которая принадлежит только ей и которую мы так любим,
Теперь ПЕВИЦЕ СНОВА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ

Затем она уходит, измученная, грим потек,
Она с грустью отвечает на два-три вопроса,
Переодевается в обычную одежду, садится в машину,
И засыпает на плече у своего импресарио.

Она вспоминает "Альказар" и Довиль,
Те времена, когда мужчины всё ещё были послушны,
Она вспоминает даже того молодого певца,
Пожертвовавшего своим гонораром, чтобы подарить ей цветы,
Она вспоминает тех влюблённых юношей,
Которые бросали к её ногам бриллиантовые колье,
Теперь ПЕВИЦЕ СНОВА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ

Затем она выходит, разводя руки в стороны,
Как будто выходит на сцену впервые,
Затем она поёт этим своим голосом,
Который, как пишут газеты, ничем не заменить,
Она улыбается этой улыбкой,
Которая принадлежит только ей и которую мы так любим,
Теперь ПЕВИЦЕ СНОВА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ

Затем она выходит, разводя руки в стороны,
Как будто выходит на сцену в последний раз,
Она жалуется этим своим голосом,
Который, как пишут газеты, ничем не заменить,
Затем она плачет с этой улыбкой,
Которая принадлежит только ей и которую мы так любили,
Теперь ПЕВИЦЕ СНОВА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ