Paroles et traduction Tita Merello - Cambalache

Cambalache

Que el mundo fue y sera una porqueria,
Ya lo se;
En el quinientos seis
Y en el dos mil también;
Que siempre ha habido chorros,
Maquiavelos y estafaos,
Contentos y amargaos,
Valores y dubles,
Pero que el siglo veinte es un despliegue
De malda insolente
Ya no hay quien lo niegue;
Vivimos revolcaos en un merengue
Y en un mismo lodo todos manoseaos.

Hoy resulta que es lo mismo
Ser derecho que traidor,
Ignorante, sabio, chorro,
Generoso, estafador.
Todo es igual; nada es mejor;
Lo mismo un burro que un gran profesor.
No hay aplazaos ni escalafon;
Los inmorales nos han igualao.
Si uno vive en la impostura
Y otro roba en su ambición,
Da lo mismo que si es cura,
Colchonero, rey de bastos,
Caradura o polizon.

Que falta de respeto,
Que atropello a la razon;
Cualquiera es un señor,
Cualquiera es un ladron.
Mezclaos con Stavisky,
Van Don Bosco y la Mignon,
Don Chicho y Napoleon,
Carnera y San Martin.
Igual que en la vidriera irrespetuosa
De los cambalaches
Se ha mezclao la vida,
Y herida por un sable sin remaches
Ves llorar la Biblia contra un calefon.

Siglo veinte, cambalache
Problematico y febril;
El que no llora, no mama,
Y el que no afana es un gil.
Dale nomas, dale que va,
Que alla en el horno nos vamo a encontrar.
No pienses mas, sentate a un lao,
Que a nadie importa si naciste honrao.
Es lo mismo el que labura
Noche y día como un buey
Que el que vive de los otros,
Que el que mata o el que cura
O esta fuera de la ley.

Всякая всячина

Что мир был и будет дрянью,
Я это знаю;
В тысяча пятьсот шестом
И в две тысячи тоже;
Что всегда были воры,
Макиавелли и обманутые,
Довольные и огорчённые,
Ценности и подделки,
Но то, что двадцатый век — это демонстрация
Наглой мерзости,
Уже никто не отрицает;
Мы живём барахтаясь в безе
И в одной грязи все перепачканные.

Сегодня получается, что всё равно,
Быть праведником или предателем,
Невеждой, мудрецом, вором,
Щедрым, мошенником.
Всё едино; ничто не лучше;
Всё равно, осёл или великий профессор.
Нет второгодников, нет иерархии;
Безнравственные нас уравняли.
Если один живёт во лжи,
А другой крадёт в своих амбициях,
Всё равно, будь он священник,
Матрасник, король бубен,
Нахал или безбилетник.

Какое неуважение,
Какое попрание разума;
Любой — господин,
Любой — вор.
Вперемешку со Стависким,
Идут Дон Боско и Миньон,
Дон Чичо и Наполеон,
Карнера и Сан-Мартин.
Так же, как в неуважительной витрине
Всякой всячины
Перемешалась жизнь,
И раненная саблей без заклёпок,
Ты видишь, как плачет Библия, прислонившись к водонагревателю.

Двадцатый век, всякая всячина,
Проблематичный и лихорадочный;
Кто не плачет, тот не сосёт,
А кто не ворует, тот дурак.
Давай, давай, давай вперёд,
Что там, в печи, мы все встретимся.
Не думай больше, сядь в сторонке,
Никому нет дела, родился ли ты честным.
Всё равно, тот, кто работает
Ночью и днём, как вол,
Что тот, кто живёт за счёт других,
Что тот, кто убивает или лечит,
Или вне закона.