Paroles et traduction butterflysaveme - В остроге мыслей и войны

В остроге мыслей и войны

Все надеются, что когда-то станет жёлтым лист
Придёт покой вдогонку за тоской
Возьмётся за кисть моя неопределенность
Я бью баклуши
А скромность то покажу, то убью
Как округ, свою томность я не вижу наяву

Какой цинизм на самом деле
Когда я сижу на парах, пока за дверью умирают солдаты
Авторы резко погнались за перьями
Нужно же запечатлеть свой ужас, страх и доверие
Доверяю незнакомым военным
Враг моего врага — товарищ, выбора нету
А к чему в общем рассуждения, коли меня спасти хотят
Но в этом бедламе мой рассудок, как простыня, помят
Я вижу свет закрывающий дождик
Я вижу детей света, что лежат, крича, что кодик неверный
И не откроется сейф больше никому
И пароль знает свет, что вскоре будет в пламенном аду
Справедливости не существовало как и судьбы
Но теория же есть
Эмпатия вся на плаву
И вся свобода уместилась в зеркале
Ответь, кто ты?
И как ты стал бесконечным в остроге мыслей и войны?

Три тонны забвения врозь
Но запомнились в парочке глупеньких проз
И ты нёс на себе мешки тяжёлых слов
Но не ясно совсем как спрятал за покров

Эти тихие крики, что взорвали стёкла
И под стволом взгляд будто бы исподлобья

Боль — это крик, и неважно где слышен
За мною вся власть, ведь я зашёл с оружием
Вокруг легли невинные мышки
Последнюю же я топчу своим ужасом
Вроде не Копакабана — плевать он хотел
Это всё теперь наше, значит на расстрел
После инквизиции, что рушит не только физически, — прежде всю душу
Страшнее монстров под кроватью
Легче считать пять минут на эшафоте
А авторы всё же не суррогат ладьи
И видят, что слепо для других на фоне
Но быть дальнозорким и близоруким
Порой и больнее, чем быть слишком узким
Небеса рассыпались буквально в прах
И моя жизнь теперь не в моих руках

Какой цинизм на самом деле
Когда я сижу на парах, пока за дверью умирают солдаты
Авторы резко погнались за перьями
Нужно же запечатлеть свой ужас, страх и доверие
Доверяю незнакомым военным
Враг моего врага — товарищ, выбора нету
А к чему в общем рассуждения, коли меня спасти хотят
Но в этом бедламе мой рассудок, как простыня, помят
Я вижу свет закрывающий дождик
Я вижу детей света, что лежат, крича, что кодик неверный
И не откроется сейф больше никому
И пароль знает свет, что вскоре будет в пламенном аду
Справедливости не существовало как и судьбы
Но теория же есть
Эмпатия вся на плаву
И вся свобода уместилась в зеркале
Ответь, кто ты?
И как ты стал бесконечным в остроге мыслей и войны?

Какой цинизм уполз наверх
Столкнул осу, мысли и грёзы
Теперь благоговение — грех
И не страшно уже сгинуть после головной тюрьмы
Меж прутьями стена иль мрак?
Я в остроге мыслей войны

In the prison of thoughts and war

Everyone hopes that one day the leaf will turn yellow
Peace will come chasing after longing
My uncertainty will pick up a brush
I'm goofing off
And I either show or kill my modesty
Like a district, I don't see my dullness in reality

What cynicism really is
When I sit on fumes, while soldiers die outside the door
Authors suddenly chased after feathers
You have to capture your own horror, fear and trust
I trust unfamiliar soldiers
The enemy of my enemy is my friend, there's no choice
And what's the point of reasoning in general, if they want to save me
But in this bedlam, my mind is crumpled like a sheet
I see the light closing the rain
I see the children of light, lying down, screaming that the code is wrong
And the safe won't open to anyone anymore
And the light knows the password, which will soon be in the fiery hell
Justice did not exist, just like fate
But there is a theory
All empathy is afloat
And all freedom fit in the mirror
Tell me, who are you?
And how did you become infinite in the prison of thoughts and war?

Three tons of oblivion apart
But remembered in a couple of silly glimpses
And you carried on your shoulders sacks of heavy words
But it's not clear at all how you hid them under the cover

These quiet screams that shattered the glass
And under the barrel, a gaze as if from under the brow

Pain is a scream, and it doesn't matter where it's heard
Behind me is all power, because I entered with a weapon
Around me lay innocent mice
I trample the last one with my horror
It's not Copacabana, he didn't care
It's all ours now, so it's for execution
After the inquisition, which destroys not only physically, but first of all the soul
Scarier than monsters under the bed
It's easier to count five minutes on the scaffold
And the authors are not a surrogate boat after all
And they see what is blind to others against the background
But to be farsighted and nearsighted
Sometimes even more painful than being too narrow
The heavens literally crumbled into dust
And my life is no longer in my hands

What cynicism really is
When I sit on fumes, while soldiers die outside the door
Authors suddenly chased after feathers
You have to capture your own horror, fear and trust
I trust unfamiliar soldiers
The enemy of my enemy is my friend, there's no choice
And what's the point of reasoning in general, if they want to save me
But in this bedlam, my mind is crumpled like a sheet
I see the light closing the rain
I see the children of light, lying down, screaming that the code is wrong
And the safe won't open to anyone anymore
And the light knows the password, which will soon be in the fiery hell
Justice did not exist, just like fate
But there is a theory
All empathy is afloat
And all freedom fit in the mirror
Tell me, who are you?
And how did you become infinite in the prison of thoughts and war?

What cynicism crawled up
Pushed the hornet, thoughts and dreams
Now reverence is a sin
And it's no longer scary to perish after a head prison
Between the bars, a wall or darkness?
I'm in the prison of thoughts of war