Paroles et traduction Аквариум - Генерал Скобелев

Генерал Скобелев

Мне снился генерал Скобелев, только что попавший в тюрьму.
Мне снилось, что он говорил с водой, и вода отвечала ему.
Деревья слушали их, вокруг была пустота.
Была видна только тень от круга, и в ней была тень креста.
Дело было на острове женщин, из земли поднимались цветы.
Вокруг них было Белое море, в море громоздились льды.
Женщины стояли вокруг него, тонкие, как тополя.
Над их ветвями поднималась Луна, и под ногами молчала земля.
Генерал оглянулся вокруг и сказал: "Прекратите ваш смех.
Дайте мне веревку и мыло, и мы сошьем платья для всех.
Немного бересты на шапки, обувь из десяти тысяч трав,
Потом подкинем рябины в очаг, и мы увидим, кто из нас прав."
Никто не сказал ни слова, выводы были ясны.
Поодаль кругом стояли все те, чьи взгляды были честны.
Их лица были рябы от сознанья своей правоты,
Их пальцы плясали балет на курках, и души их были пусты.
Какой-то случайный прохожий сказал: "Мы все здесь, вроде, свои.
Пути Господни не отмечены в картах, на них не бывает ГАИ.
Можно верить обществу, можно верить судьбе,
Но если ты хочешь узнать Закон, то ты узнаешь его в себе."
Конвой беспокойно задвигался, но пришедший был невидим для них.
А генерал продолжал чинить валенки, лицо его скривилось на крик.
Он сказал: "В такие времена, как наши, нет места ненаучной любви", -
И руки его были до локтей в землянике, а может быть - по локоть в крови.
Между тем, кто-то рядом бил мух, попал ему ложкой в лоб.
Собравшиеся скинулись, собрали на приличный гроб.
Священник отпел его, судья прочитал приговор.
И справа от гроба стоял председатель, а слева от гроба был вор.
Этот случай был отмечен в анналах, но мало кто писал о нем.
Тот, кто писал, вспоминал об общественном, чаще вспоминал о своем.
А деревья продолжают слушать, гудит комариная гнусь,
И женщины ждут продолженья беседы, а я жду, пока я проснусь.

General Skobelev

I dreamt of General Skobelev, who had just been imprisoned.
I dreamt he was talking to the water, and the water was answering him.
The trees listened to them, emptiness surrounded them.
Only the shadow of a circle was visible, and within it, the shadow of a cross.
It happened on the Island of Women, flowers rose from the earth.
The White Sea surrounded them, ice piled up in the sea.
The women stood around him, slender as poplars.
The Moon rose above their branches, and the earth was silent beneath their feet.
The General looked around and said: "Stop your laughter.
Give me a rope and soap, and we will sew dresses for everyone.
Some birch bark for hats, shoes from ten thousand herbs,
Then we'll throw some rowan into the hearth, and we'll see who is right."
No one said a word, the conclusions were clear.
All those whose gazes were honest stood in a circle at a distance.
Their faces were freckled with the awareness of their righteousness,
Their fingers danced a ballet on the triggers, and their souls were empty.
A random passerby said: "We all seem to be friends here.
The Lord's paths are not marked on maps, there is no traffic police on them.
You can believe in society, you can believe in fate,
But if you want to know the Law, you will know it within yourself."
The convoy stirred restlessly, but the newcomer was invisible to them.
And the General continued to mend his felt boots, his face contorted into a scream.
He said: "In times like ours, there is no place for unscientific love," -
And his hands were elbow-deep in strawberries, or perhaps elbow-deep in blood.
Meanwhile, someone nearby was swatting flies, hitting him in the forehead with a spoon.
Those gathered chipped in, collected enough for a decent coffin.
The priest sang him a funeral service, the judge read the sentence.
And to the right of the coffin stood the chairman, and to the left of the coffin was a thief.
This case was noted in the annals, but few wrote about it.
Those who wrote recalled the social, more often recalled their own.
And the trees continue to listen, the mosquito swarm buzzes,
And the women are waiting for the conversation to continue, and I am waiting to wake up.