Paroles et traduction Александр Башлачев - Подвиг разведчика (Ленинград. 30 мая 1995 года) (Live)

Подвиг разведчика (Ленинград. 30 мая 1995 года) (Live)

В рабочий полдень я проснулся стоя.
Опять матрац попутал со стеной.
Я в одиночку вышел из запоя,
Но - вот те на! - сегодня выходной.
И время шло не шатко и не валко.
Горел на кухне ливерный пирог.
Скрипел мирок хрущевки-коммуналки,
И шлепанцы мурлыкали у ног.
Сосед Бурштейн стыдливо бил соседку.
Мы с ней ему наставила рога.
Я здесь ни с кем бы не пошел в разведку,
Мне не с кем выйти в логово врага.
Один сварил себе стальные двери.
Другой стишки кропает до утра.
Я - одинок. Я никому не верю.
Да, впрочем, видит Бог, невелика потеря
Весь ихний брат и ихняя сестра.
Экран, а в нем с утра звенят коньки...
В хоккей играют настоящие мужчины.
По радио поют, что нет причины для тоски,
И в этом ее главная причина.
В "Труде" сенсационная заметка
О том, что до сих пор шумит тайга.
А мне до боли хочется в разведку,
Уйти и не вернуться в эту клетку
Уйти - в чем есть - в глубокий тыл врага.
Из братских стран мне сообщает пресса:
Поляки оправляются от стресса.
Прижат к ногтю вредитель Лех Валенса,
Мечтавший всю Варшаву отравить.
Да, не все еще врубились в суть прогресса
И в трех соснах порой не видят леса.
Бряцает амуницией агрессор,
Но ТАСС уполномочен заявить:
"Тяжелый смог окутал Вашингтон.
Невесело живется без работы
В хваленых джунглях каменной свободы,
Где правит ЦРУ и Пентагон.
Среди капиталистов наших стран
Растет угар военного психоза.
Они пугают красною угрозой
Обманутых рабочих и крестьян.
А Рейган - вор, ковбой и педераст -
Поставил мир на ядерную карту."
Тревожно мне. Кусаю свой матрац.
Дрожу, как СС-20 перед стартом.
Окончился хоккей. Пошли стрекозы.
А по второй насилуют кларнет.
Да как же можно? Ведь висит угроза!
И ничего страшней угрозы нет!
Да, вовремя я вышел из запоя...
Не отдадим родимой Костромы!
Любимый город может спать спокойно
И мирно зеленеть среди зимы.
Буденовку напялю на затылок.
Да я ль не патриот, хотя и пью?
В фонд мира сдам мешок пустых бутылок
И из матраца парашют скрою.
Возьму аванс. Куплю себе билет
На первый рейс до Западной Европы.
В квадрате Гамбурга - пардон, я в туалет! -
Рвану кольцо и размотаю стропы.
Пройду, как рысь, от Альп и до Онеги
Тропою партизанских автострад.
Все под откос - трамваи и телеги.
Не забывайте, падлы, Сталинград!
Пересчитаю все штыки и пушки.
Пускай раскрыт мой корешок-связной -
Я по-пластунски обхожу ловушки
И выхожу в эфир любой ценой.
Я - щит и меч родной Страны Советов!
Пока меня успеют обложить -
Переломаю крылья всем ракетам,
Чтоб на Большую землю доложить:
Мол, вышел пролетарский кукиш Бонну.
Скажите маме - НАТО на хвосте!
Ваш сын дерется до последнего патрона
На вражьей безымянной высоте.
Хочу с гранатой прыгнуть под колеса,
Но знамя части проглотить успеть.
Потом молчать на пытках и допросах,
А перед смертью - про Катюшу спеть.
Бодун крепчал. Пора принять таблетку.
В ушах пищал секретный позывной.
По выходным так хочется в разведку.
Айда, ребята! кто из вас со мной?

Scout's Feat (Leningrad. May 30, 1995) (Live)

I woke up standing at working noon,
Mistaking the mattress for the wall again.
I emerged from my bender all alone,
But wouldn't you know, it's a day off today.
And time went by, neither fast nor slow,
Liver pie was burning in the kitchen.
The small world of the communal Khrushchevka creaked,
And slippers purred at my feet.
Neighbor Burstein shamefully beat his wife,
The one I'd given him horns with.
I wouldn't go scouting with anyone here,
I have no one to join me in the enemy's lair.
One welded himself steel doors,
Another scribbles poems till dawn.
I am alone. I trust no one.
But, truly, God knows, it's no great loss,
Their whole brotherhood and sisterhood.
The screen, and skates are ringing in it since morning...
Real men are playing hockey.
The radio sings that there's no reason for melancholy,
And that's the main reason for it.
A sensational note in "Trud"
About the taiga still roaring.
And I crave to go scouting so badly,
To leave and never return to this cage,
To leave - as I am - deep into the enemy's rear.
From brotherly countries, the press informs me:
Poles are recovering from stress.
The pest Lech Walesa is pinned down,
He who dreamt of poisoning all of Warsaw.
Yes, not everyone has grasped the essence of progress
And sometimes can't see the forest for the trees.
The aggressor rattles his ammunition,
But TASS is authorized to declare:
"Heavy smog has enveloped Washington.
Life is not cheerful without work
In the vaunted jungles of stone freedom,
Where the CIA and Pentagon rule.
Among the capitalists of our countries
The haze of war psychosis is growing.
They frighten with the red threat
The deceived workers and peasants.
And Reagan - a thief, cowboy, and pederast -
Has put the world on a nuclear card."
I'm anxious. I bite my mattress.
I tremble like an SS-20 before launch.
The hockey game is over. Dragonflies have begun.
And on the second channel, they're raping a clarinet.
How can this be? The threat looms!
And there's nothing more terrifying than the threat!
Yes, I sobered up just in time...
We won't give up our native Kostroma!
My beloved city can sleep peacefully
And peacefully turn green in the middle of winter.
I'll pull a Budenovka over my head.
Am I not a patriot, even though I drink?
I'll donate a bag of empty bottles to the Peace Fund
And sew a parachute out of the mattress.
I'll take an advance. I'll buy myself a ticket
For the first flight to Western Europe.
In the Hamburg square - pardon me, I need the toilet! -
I'll pull the ring and unwind the straps.
I'll pass like a lynx, from the Alps to Onega,
Along the path of partisan highways.
Everything goes downhill - trams and carts.
Don't forget, bastards, Stalingrad!
I'll count all the bayonets and cannons.
Let my contact be exposed -
I crawl past traps
And get on the air at any cost.
I am the shield and sword of my native Land of Soviets!
Before they can surround me -
I'll break the wings of all the rockets,
To report to the mainland:
"A proletarian fig to Bonn.
Tell mom - NATO is on my tail!
Your son is fighting to the last bullet
On an enemy's nameless height."
I want to jump with a grenade under the wheels,
But manage to swallow the banner of the unit.
Then keep silent during torture and interrogations,
And before death - sing about Katyusha.
The hangover was getting stronger. Time to take a pill.
A secret call sign was ringing in my ears.
On weekends, I so want to go scouting.
Come on, guys! Who's with me?