Paroles et traduction Александр Башлачев - Похороны шута (Live)

Похороны шута (Live)

Еловые лапы грызут мои руки.
Горячей смолой заливает рубаху свеча.
Средь шумного бала шуты умирают от скуки
Под хохот придворных лакеев и вздох палача.
Лошадка лениво плетется по краю сугроба.
Сегодня молчат бубенцы моего колпака.
Мне тесно в уютной коробке отдельного гроба.
Хочется курить, но никто не дает табака.
Хмурый дьячок с подбитой щекой
Тянет-выводит за упокой.
Плотник Демьян, сколотивший крест,
Как всегда пьян. Да нет, гляди-ка ты, трезв...
Снял свою маску бродячий актер.
Снял свою каску стрелецкий майор.
Дама в вуали опухла от слез.
Воет в печали ободранный пес.
Эй, дьякон, молись за спасение Божьего храма!
Эй, дама, ну что там из вас непрерывно течет?
На ваших глазах эта старая скушная драма
Легко обращается в новый смешной анекдот!
Вот возьму и воскресну! То-то вам будет потеха.
Вот так, не хочу умирать, да и дело с концом.
Подать сюда бочку отборного крепкого смеха!
Хлебнем и закусим хрустящим соленым словцом.
Пенная брага в лампаде дьячка.
Враз излечилась больная щека.
Водит с крестом хороводы Демьян.
Эй, плотник, налито! – Да я уже пьян.
Спирт в банке грима мешает актер.
Хлещет стрелецкую бравый майор.
Дама в вуали и радостный пес
Поцеловали друг друга взасос.
Еловые лапы готовы лизать мои руки.
Но я их – в костер, что растет из огарка свечи.
Да кто вам сказал, что шуты умирают от скуки?
Звени, мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи!
Я красным вином написал заявление смерти.
Причина прогула – мол, запил. Куда ж во хмелю?
Два раза за мной приходили дежурные черти.
На третий сломались и скинулись по рублю.
А ночью сама притащилась слепая старуха.
Сверкнула серпом и сухо сказала: – Пора!
Но я подошел и такое ей крикнул на ухо,
Что кости от смеха гремели у ней до утра.
Спит и во сне напевает дьячок:
Крутится, крутится старый волчок!
Плотник позорит коллегу-Христа,
Спит на заблеванных досках креста.
Дружно храпят актер и майор.
Дама с собачкой ушли в темный бор.
Долго старуха тряслась у костра,
Но встал я и сухо сказал ей: – Пора.

The Jester's Funeral (Live)

Fir tree paws gnaw at my hands, my dear.
Hot resin from the candle stains my shirt, I fear.
Amidst the noisy ball, jesters die of boredom, it's true,
To the laughter of the court lackeys and the executioner's sigh, boo hoo.
The horse trudges lazily along the edge of the snowdrift so white.
Today the bells of my cap are silent, devoid of their light.
I feel cramped in the cozy box of a separate coffin, it's tight.
I want to smoke, but no one offers tobacco, what a plight.
The gloomy sexton with a bruised cheek,
Drags out a chant for the deceased, so bleak.
Carpenter Demyan, who hammered the cross,
Is drunk as always. No, wait, he's sober, by golly, boss...
The wandering actor removes his mask with grace.
The streltsy major takes off his helmet, his face.
The lady in the veil is swollen from tears, a disgrace.
The scruffy dog howls in sorrow, filling the space.
Hey, deacon, pray for the salvation of God's temple, I implore!
Hey, lady, why are you constantly weeping, what's the score?
Before your very eyes, this old boring drama,
Easily turns into a new funny anecdote, what a panorama!
I'll just up and resurrect! That'll be a laugh for you, I swear.
Like this, I don't want to die, and that's the end of that affair.
Bring me a barrel of choice, strong laughter, if you dare!
Let's drink and snack on a crispy salty word, a pair.
Foamy brew in the sexton's lamp does reside.
The sick cheek is instantly healed, cast aside.
Demyan leads round dances with the cross, his guide.
Hey, carpenter, it's poured! – But I'm already fried.
The actor mixes spirit with makeup in a can, so wide.
The brave major guzzles streletskaya, his pride.
The lady in the veil and the joyful dog confide,
Kissed each other passionately, side by side.
The fir tree paws are ready to lick my hands, it's true.
But I throw them into the fire, growing from the candle's residue.
Who told you that jesters die of boredom, through and through?
Ring, my bell! Work, you rascal, don't be blue!
I wrote a death notice in red wine, a hue.
The reason for the absence – they say, I drank. Where to, when I'm askew?
The duty devils came for me twice, it's true.
The third time they broke down and chipped in a ruble, boo hoo.
And at night, the blind old woman herself came to my door.
She flashed her sickle and dryly said: – It's time, that's for sure!
But I approached and shouted something in her ear, a roar,
That her bones rattled with laughter until the morning's core.
The sexton sleeps and sings in his dream, a chore:
The old spinning top spins and spins, evermore!
The carpenter disgraces his colleague, Christ, the lore,
Sleeps on the vomit-covered planks of the cross, what a bore.
The actor and the major snore in a friendly way, galore.
The lady with the dog went into the dark forest, to explore.
The old woman trembled by the fire for a long time, feeling sore,
But I got up and dryly told her: – It's time, that's for sure.